Памяти Михаила Яковлевича Гефтера

(1918 - 1995)

83 года со дня рождения историка и философа.

24 августа 1994. /Дневниковая запись/ Я, появившись на свет в 1918-м, родом из Бесовии, которая кормилась подвигами и алкала крови. Нынешняя не то чтобы свободна от некрофилии, она, скорее всего, стремится превратить ее в рыночную разменную монету. По частицам примучивая, убивая, следя при том за котировкой - сегодня одни в цене, завтра - другие...

Бесовщина - она не без эволюции. Возрастание численных размеров - и съеживание в масштабах... От Беса всевластия - к мелким бесам "демократического" тщеславия и небескорыстного прислужничества. Очистить жизнь от мелких бесов "дьявольски" трудно, ежели вообще возможно. ХХ-й век, по всему видно, не справится. Может, ХХI-й сподобится...

Глеб Павловский

Cмерть сделала с М.Я. нечто, о чем он хорошо знал, но в отношении себя не имел в виду и нас не готовил, - Гефтер превратился в проблему. Возникла "проблема Гефтера", и ее предстоит сформулировать.

Как быть с той развоплощенностью смыслов, которая была авторской меткой его труда? В столе он понаоставлял немало всего - но в оставленном Гефтера нет. Что ни возьми - концепции, тексты, стенограммы бесед, написанные им планы его книг (о, эти бессчетные листки планов, из года в год, эти списки Гефтера - кому их теперь осуществить?) - как с этим быть, читать все подряд? Попробуйте-ка, читайте подряд.

Гефтер текстуально нематериален. Его тексты лишь автокомментарий к его скрытности.

Эта развоплощенность при жизни имела все же доступные нам очертания. Кто предпочитал законченные тексты Гефтера его листкам из блокнотов, кто раннего, "методологического" Гефтера - его темному периоду, эпохе иногда совершенно загадочного бормотания вслух. Но и всей этой "гераклитовщине" можно было предпочесть "пилатчину" устного Гефтера - каюсь, именно такой была и моя слабость.

Светлая, непростая ясность речи, прихотливость прихода и ухода от "темы" в охоте на оживающую тень вопроса - поначалу неясного не только собеседнику, но ему самому, и вдруг - азарт, гон, неизменно разрешающийся добычей нового, чем бы ни было это новое - изящно простым толкованием категории, открытием имени, переформулировкой старинной темы, либо же новой загадкой, что вскоре вдернется нитью новых текстов "темного Гефтера"... Устный ум, сказал бы Вяземский.

...Тайна философии Гефтера в р и т м е, который он постоянно искал, который преследовал и - скажем прямо - настигая, не умел записать. Или не смел?

...Гефтер бился над ритмом до смертного часа, сомневаясь в себе и вечно - в недопустимой для гения степени - себе не веря. А ритм жил в сумме его движений - его точных жестах, в его "знаешь ли...", в его властных подменах тезиса - умерщвлении одного вопроса другим; в характернейше гефтеровском дроблении стылых определенностей, плавящихся в тигле беседы до консистенции самое Истории - опасной, незаконченной, незагражденной, но непременно фактической, жесточайше конечной и неустранимой - в детали, вещи, жесте, имени и поступке.

...Он оставил за собой - при бесспорности своего остатка в культуре - уклончивость формы и тайну невоплощенности, не разгадав которой мы не сумеем ни понять, ни прочитать, ни продолжить его работу. Однако и игнорировать ее впредь невозможно, русская культура уже несет в себе "измерение Гефтера". Гефтер - это не беллетристика по поводу культуры, не романы Эйдельмана из увлекательной жизни покойников, и не академические учительные штудии Лотмана по русской культуре. Это не логика, не "система идей". Это реализованное искусство возобновления идей, измеренных и обремененных прошлым, - игра идеи в ее родном веществе, в смертном человеке, переходящая в совместное воскрешение - прошлого и идей в рядом живущих и совместно переживающих урок людях.

Гефтер там, но где теперь это место? Поиск этого места сегодня тождественен поиску русской культуры, своей к ней отнесенности и своего в ней задания.

http://www.russ.ru/gefter/index.htm