Путь к молитве.

К 50-летию Михаила Глуза

Юбилей - событие всегда волнительное. Пятидесятилетний - в особенности. Быть может , точнее всех определил значимость этого возраста американский писатель Эдвард Бок: «Настоящая жизнь человека начинается в пятьдесят лет. В эти годы человек овладевает тем, на чем основываются истинные достижения, приобретает то , что можно отдавать другим ...»

Эти слова мне вспомнились, когда я слушал диск «Молитва», выпущенный совсем недавно, в канун пятидесятилетнего юбилея Михаила Семеновича Глуза , известного композитора, народного артиста Российской Федерации , заслуженного деятеля искусств РФ. В аннотации к своему диску он написал: «Здесь я впервые представлен не только как композитор, но и как исполнитель моих любимых песен» . Эти песни - знаменитая «Еврейская мама» и песня композитора Лайонелла Барта «Из России с любовью»; «Влюбленность» на слова Менахема Голана и «Да будет мир» на слова Велвла Чернина, музыку к которым написал Глуз... Особняком на этом диске глубоко лирическая, даже элегическая «Чертова дюжина» на стихи Ирины Горюновой с неповторимой по лиризму музыкой маэстро . Лишь поверхностному слушателю может показаться, что эта песня о несостоявшейся любви . «Чертова дюжина» - гимн истинному чувству. Все в ней - и слова, и музыка - благодарение Всевышнему за ниспосланную любовь. А число «13», как известно , для евреев вполне везучее, даже наполненное особым мистическим смыслом . Но, конечно же , вершиной диска стала песня «Молитва», написанная Михаилом Глузом на стихи Аркадия Хайта . Есть в ней такие слова :

Когда весенним долгожданным маем

Мы сядем все за праздничный обед,

Места пустые за столом оставим

Для тех, кого сегодня с нами нет.

Глядят со стен родные лица:

Тот не пришел, а этот не дожил.

Нас не учила бабушка молиться,

Я сам молитву эту сочинил.

Молюсь за своего отца ,

Который не увидел нас ,

Молюсь за каждого бойца ,

Что умирал по сотне раз

За тех, кто молча шел к печам,

За тех, кто с песней шел на танк

И за того, кто по ночам

Писал дневник , как Анна Франк …

Музыка и слова этой песни настолько органичны , что в моем представлении являют собой феномен, подобный , к примеру, «Катюше» Исаковского и Блантера . А исполнитель сделал из этой песни такой музыкальный спектакль, что едва ли кто -нибудь решится после него ее исполнить. Это апофеоз русско-еврейской песни. Что же привело Михаила Семеновича к «Молитве» , спросил я его ?

- Все началось с моей бабушки, первого моего педагога. Я не слышал, чтобы она молилась, но само слово «молитва» слышал от нее еще в детстве много раз. Она повторяла слова из Талмуда о том, что молитва - это служение сердцем, и внушала мне, что если когда-нибудь я стану артистом, то любое мое обращение к зрителям должно быть молитвой.

Мне кажется, молитва - это то, что объединяет всех, евреев и неевреев, живых и ушедших, даже друзей и врагов. Свою «Молитву» я посвящаю всем -всем дорогим и близким мне людям ...

Слушая сейчас Глуза и раньше еще, впервые услышав эту песню , я подумал, что путь его к такому произведению длился как минимум двадцать пять лет. Именно четверть века назад он оказался среди тех энтузиастов еврейской культуры, которые стояли у истоков первого послемихоэлсовского еврейского театра в России - Камерного еврейского музыкального театра - КЕМТа. Как свела его с ними судьба ?

- В роли судьбы выступила моя мама, профессиональный музыкант , познакомившая меня с Юрием Шерлингом - необычайно талантливым, энергичным человеком, вместе с которым я вскоре и оказался среди тех , кто организовывал, создавал этот замечательный театр . КЕМТ до сих пор не изучен и не оценен по заслугам. Создание его было прорывом в еврейском искусстве, но главное , в конце 70-х годов это изменило еврейское самосознание .

Многие считали , что театр был разрешен властями, чтобы миру продемонстрировать их лояльность к евреям в СССР. Возможно, это и так . Но как бы то ни было, театр не мог состояться без огромного желания евреев СССР вернуться к своему национальному искусству, без их усилий...

А теперь вернемся к молитве, но уже к другой - знаменитой

«Поминальной молитве» , поставленной Марком Захаровым по пьесе Григория Горина в Ленкоме. Музыку к ней по просьбе М . Захарова создал Михаил Глуз. Спектакль этот обошел сцены всего мира. Его ставили в Москве , Самаре, Киеве, Париже , Тель -Авиве, Берлине.., играли на разных языках , но музыка оставалась той же , глузовской. Разумеется, «Поминальная молитва» была ступенькой к «Молитве» нынешней , а она , я уверен, при всем совершенстве - лишь очередной этап в творчестве М . Глуза. Многое еще впереди.

Рассказывая о Михаиле Семеновиче, композиторе , артисте, режиссере, одном из организаторов КЕМТа , нельзя не отметить его роль и в создании Культурного центра имени Соломона Михоэлса , в организации и проведении грандиозных по своему значению и размаху международных фестивалей искусств, носящих имя этого великого еврейского актера и режиссера. Никогда не забудется открытие первого фестиваля в Большом театре в Москве и его заключительный вечер «Свечи на снегу» в киноконцертном зале «Россия», состоявшийся 12 января 1998 года накануне дня гибели Михоэлса. Перечень звезд сцены, русских и мировых, участвовавших в этом фестивале, занял бы несколько страниц . То же было и на втором, и на третьем фестивалях . Признание значимости Соломона Михоэлса, его театра подтвердили в своих посланиях президенты Ельцин, Путин. И эти фестивали - детище М. Глуза . Без сомнения, если бы он сделал только это , его имя уже заслуживало бы уважения и признания .

В 1999 году большая общественная работа Михаила Глуза в области возрождения еврейской культуры была признана и оценена очень высоко - его избрали президентом Федерации еврейских общин России .

Я попросил Михаила Семеновича припомнить один из самых ярких эпизодов его жизни . Больше всего нам помнится, как правило , то, что добыто огромным трудом . То же и с Глузом.

- Это было в Киеве . КЕМТ не пускали туда много лет, и я пробивал такое разрешение с неимоверной энергией. Мне помогали многие в Москве, на разных уровнях, было даже решение ЦК КПСС об организации гастролей в украинской столице. Но для партийных руководителей Украины и это решение не было законом, и нас не пускали под разными предлогами, вплоть до отсутствия электричества в зале. И все же в 1985 году гастроли состоялись, в здании театра имени Леси Украинки.

Если я скажу, что был аншлаг, то , наверное, это будет не совсем точно - зал был набит битком и более того. Не могу забыть проход, заполненный людьми на инвалидных колясках с орденами на старых костюмах. Вообще орденов в тот день в театре было как на празднике Победы. В конце вечера я исполнил песню «Уходит гетто в облака» на слова Александра Левенбука , и зал , еще недавно восторженно аплодировавший еврейским народным песням, танцам, после слов:

«Уходит гетто в облака , уходит гетто в облака ,

Туда, где больше нет войны, и страха нету.

Туда, где нет ни слез, ни боли , ни страданья.

Рука руки коснулась в знак прощанья...»

весь зал встал и замер в молчании. Не знаю, сколько времени это молчание продлилось , а потом раздались такие аплодисменты , которые не стихали и заполночь.

А мне при этом припомнился финал вечера «Свечи на снегу». Тогда после стихов П . Маркиша «Михоэлсу - неугасимый светильник», прочитанных заполночь гениальным Михаилом Ульяновым на фоне грузовика - чудовищного орудия убийства Михоэлса, зал тоже встал и не расходился до тех пор, пока все актеры не ушли со сцены. Михаил Глуз молча провожал взглядом тысячи зрителей, пришедших на закрытие фестиваля ...

Известный израильский еженедельник «Калейдоскоп» весной 2000 года написал об этом человеке: «Глуз , пожалуй, самый видный деятель еврейской культуры , продолжающий и поныне трудиться в рамках российской диаспоры» .

Маэстро! Долгих и столь же плодотворных творческих лет!

Матвей Гейзер

ЛЕХАИМ