Еврейский антисемитизм

А. Барац

Можно сказать, что предательство - феномен универсальный, что с одной стороны любой народ знает своих изменников, а с другой, что среди евреев они никогда не были особенно многочисленны. Более того, можно отметить, что даже евреи-отступники, евреи-выкресты очень часто сохраняют еврейскую солидарность, по меньшей мере ценят свое происхождение.

Между тем история антисемитизма провиденциально отмечена одним странным явлением - в ключевых точках ее задавали именно антисемиты - евреи.

Здесь необходимо напомнить, что на протяжении первого тысячелетия отношения между евреями и христианами не отмечались какими-либо эксцессами. Более того, существует масса свидетельств (в частности, полемическая христианская литература), что отношения между обеими общинами были вполне дружественными.

Первые погромы прокатились в период крестовых походов, т.е. начиная с 1096 года. Однако повод для них был еще вполне посторонний. Так, один из инициаторов еврейских погромов аббат Пьер из Клюни писал: "Зачем с большими людскими и финансовыми потерями отправляться на край света для сражения с сарацинами, если мы позволяем жить среди нас другим неверным?"

Если говорить о собственно антисемитских клеветнических кампаниях, то они развернулись позже, и это: кровавый навет, обвинение в "богохульности" Талмуда и других священных еврейских книг, а в Новое время обвинение евреев во всемирном заговоре и метафизически предшествующий этому обвинению рационалистический антисемитизм.

Так вот что странно: все эти клеветнические кампании были инициированы евреями-отступниками. Идея первого кровавого навета исходит от крещеного еврея монаха Теобальда. Именно по его подсказке Томас Монмаутский обвинил в 1144 году евреев в смерти мальчика по имени Уильям, труп которого был найден в лесу неподалеку от английского города Норвича.

Идея оклеветания Устной Торы также принадлежит еврею-выкресту Николаю Донину. В 1239 году он составил и передал папе Григорию формальное обвинение против Талмуда. Потрясенный папа распорядился об изъятии и уничтожении этой "несказанно богохульственной и оскорбительной книги". Вскоре после этого по всей католической Европе началась война против иудейской литературы, война продолжавшаяся несколько веков.

Легенда об экономическом всевластии евреев сложилась довольно давно. Но она обрела злокачественную форму лишь в тот момент, когда евреи были обвинены во всемирном заговоре. А в этом вопросе трудно переоценить вклад выкреста С.Эфрона-Ливитина, родившегося в традиционной еврейской семье, как некоторые утверждают, потомка Виленского Гаона. Именно он впервые выдвинул такое обвинение, облачив его в форму литературного произведения, в форму повести "Среди евреев" (1897). Кроме того, как это допускает С.Дудаков, он мог редактировать сами "Протоколы сионских мудрецов".

Наконец, в основе просвещенного рационалистического антисемитизма, видящего порок в самой претензии евреев на избрание, стоит голландский еврей Спиноза.

Так, Лев Поляков пишет: "Немного было в истории мысли тех, кто бы сделал столь же много для легитимации метафизического антисемитизма у многих поколений мыслителей и богословов. Все происходит таким образом, как если бы европейская мысль предалась всеобщему раздвоению, восхищаясь еврейским наследием через посредство центральной фигуры, послужившей гарантом уничтожения иудаизма. Спиноза остается глашатаем новой веры в человека, он воплощает "партию мира и справедливости", которую по словам Алена, "вы воздержитесь называть еврейской партией, но которая тем не менее будет именно ею"; но в результате непреодолимой злопамятности он не смог воздать должное народу, из которого вышел сам. Его антиеврейская полемика проложила дорогу рационалистическому или светскому антисемитизму нового времени, возможно наиболее страшной его разновидности."

Трудно отрицать в этом странном явлении руку провидения, как бы дополнительно подчеркивающего, что добро и зло исходят из одного источника, что Амалек вышел из того же священного дома, что и Иаков. Ведь происхождение из жертвы эквивалентно высочайшему дарованию, к которому трудно оставаться равнодушным.

Еврей, неспособный объяснить природу властного голоса, призывающего его сохранять "племенную солидарность", очень часто стремится его заглушить, он шельмует свое таинственное национальное чувство как античеловеческое, как "расистское". Но тем самым он превращается в расиста относительно собственной нации.

Рахель Левин, чей салон был одним из очагов литературной жизни Германии XVIII-XIX веков, писала своему брату: "Никогда, ни на одну секунду я не забываю этот позор. Я пью его с водой, я пью его с вином, я пью его с воздухом, с каждым вздохом. Еврейство внутри нас должно быть уничтожено даже ценой нашей жизни, это святая истина".

Как бы то ни было, этот странный феномен еврейского антисемитизма косвенно подтверждает истинность иудейского прозрения, что предельным ненавистником евреев может быть только тот, кто экзистенциально восходит к тому же корню, что и сами евреи, но эссенциально оказывается не способен обосновать смысл этого происхождения.

Ему действительно трудно. Ведь мы усвоили, что никакое мировоззрение и никакое происхождение не может сделать человека больше или меньше человеком. "Больше или меньше" человеком он становится сам, живым образом относясь к этому страшному и прекрасному миру.

В свете этой истины происхождение не обладает никакой экзистенциальной ценностью. Благодарность и преданность своим родителям никогда не должна застилать в человеке главного - достоинства его человеческой личности.

Но парадокс еврейского происхождения как раз в том и состоит, что оно пробуждает в человеке это экзистенциальное сознание! Еврейское происхождение, т.е. происхождение от предка, которого готов был принести в жертву Богу собственный отец - это такое происхождение, которое помогает человеку раскрыть глаза на экзистенциальную проблематику. Поэтому если во имя своего человеческого достоинства мы по совести должны пренебрегать природным фактором, пренебрегать своим происхождением, то по этой же самой совести еврейским происхождением мы как раз должны дорожить.

Более того, исходя из принципа моноантропизма, исходя из принципа универсальной экзистенциальной солидарности, всякий человек может раскрывать в себе еврея, видеть себя происходящим из Ицхака (а для христианина, который считает себя "причастником" еврейской крови, это тем более так).

Поэтому между экзистенциальной универсальностью и еврейской избранностью не только нет никакого противоречия, но даже существует определенная связь.

Непонимание этой истины, непонимание того, что евреи являются не "сброшенной оболочкой" (Пастернак), а живым корнем человечества, "благословением всех народов" - служит источником величайших ошибок и трагедий. Причем в соответствии с отмеченной выше логикой чем даровитей тот или иной народ, тем глубже он может в этом вопросе заблуждаться. Ибо, как справедливо отметил Хайдегер, только "тот кто глубоко мыслит, может глубоко заблуждаться".

Арье Барац

http://abaratz.com/tam-f.htm