ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ
Алла Цыбульская (Бостон)
Премьера в театре имени Л.В. Варпаховского
|
| Э.Марцевич |
Tакого аншлага у полюбившегося публике театра из Канады еще не было. Были представлены все поколения зрителей: от самых юных до самых почтенных лет. Ажиотаж был и откликом на все предыдущие гастроли, оставившие памятные впечатления. Рассказ И.Б.Зингера "Последняя любовь" мало кто читал. Рекламные аннотации сообщали, что инсценировка, осуществленная В.Мухарьямовым, насыщена еврейским юмором. Между тем, умалчивалось, какая сюжетная линия должна развернуться на фоне этого юмора...
Так, что публика "шла на" Анну Варпаховскую, Эдуарда Марцевича и других одаренных актеров, ожидая вполне безмятежную комедию. Всем хотелось атмосферы, определенной В.Маяковским в строках: "Скрипка и немного нежно"... С этого и начиналось.
Спектакль выстроен так, что происходящее перемежают хореографические заставки. Они подобны пластическому комментарию. Еще до выхода на сцену главных героев появится словно сошедшая с картин Шагала пара: Он, вытянутый точно для полета, со скрипкой в руках, - артист Александр Самар, и Она, тоненькая как веточка, женственная, темноглазая, с узким, отражающим готовность к трагедии лицом - балерина Ева Айрапетян...
Невидимая для главных действующих лиц пара исчезнет, уступив место основному сюжету. Но заданная поэтическая нота останется...
|
| А.Варпаховская |
Гарри - народный артист России Эдуард Марцевич - стареющий господин с тонким бледным переменчивым лицом. Врасплох, полуодетым, застают его внезапные утренние посетители. Приходит старинный друг Марк - народный артист России Леонид Сатановский. Из разговора двух пожилых джентльменов постепенно вырисовывается их прошлое и судьба. Оба чудом уцелевшие во время 2-ой мировой войны польские евреи. Оба эмигрировали в Америку. Прошло много лет. Ныне у них все благополучно. Можно было бы и расстаться с тяжелыми воспоминаниями. Да видно, никак нельзя. Похоже, Марк - единственный, кто заботится о Гарри. Шумный, нарочито бодрый, он расстроен: его жена настаивает на переезде в Израиль. Супруги уже стары, и переезд вызван лишь желанием умереть на святой земле.
Родственников там у них нет, и с единственным другом - Гарри - придется расстаться. Есть что-то щемящее в этой сцене...
Появляется яркая, весьма следящая за собой дама возраста элегантности. Это миссис Адамс - заслуженная артистка России Майя Менглет. Она - соседка Гарри, и к ней по ошибке попали его письма. Ей явно хочется задержаться, беседуя с Марком, но... больше нет повода.
Из дальнейшей беседы Гарри и Марка выясняется, что жена Гарри ушла от него и вскоре умерла. Он как бы потерял ее дважды... Только сейчас Марк признается, что памятник ей поставили он и его жена Голда...
Стареющий Гарри подтянут, он прямо держит спину, легким кивком головы откидывает артистически длинные седые пряди волос со лба... Этот хорошо сохранившийся человек мог бы еще встретить спутницу жизни. Но возраст таков, что подобная перспектива представляется мало реальной. Между тем, живое опровержение этому стучится в дверь. Беспокойное утро, полное неожиданных посещений, продолжается!
Вошедшая оказывается новой соседкой по лестничной площадке. Она только переехала и зашла познакомиться. Это - Этель - заслуженная артистка России Анна Варпаховская. Приветливая и чуть простодушная женщина охотно шутит, болтает, удивляется, что-то путает, смешивает несовместимое и при этом кажется удивительно милой. Жизнь уже не впереди, но и не на излете. Из ее слов выясняется, что муж давно умер... Дочь живет где-то вдалеке. Кому под силу одиночество? Гарри - Марцевич точно оттаивает, слушая ее, обнаруживая биографические точки пересечения... По совпадению, она тоже из Польши. Анна Варпаховская чарующе передает эту смесь польского шарма и еврейской душевной теплоты. Ее голос звучит колокольчиком, когда она смеется, но интонация вдруг резко меняется: "Мой муж", - произносит она и с трудом договаривает начатую фразу... Будто холодок пробегает в этот момент. Прошлое врывается в настоящее. Она хочет еще радоваться жизни, но старая боль мешает этому. И настоящее в такие моменты становится ненужным. Для того, чтобы к нему вернуться, требуется усилие... И Этель совершает его. И она, и Гарри рады приподнятому настроению. Она приглашает его к себе на ужин... "До завтра!" звучит надеждой...
|
| Л. Сатановский |
Стол в ее квартире (место действия не изменено, лишь условно перенесено в противоположную часть сцены) празднично сервирован. Герой и героиня надели вечерние костюмы. Она звонким голосом рассказывает о путешествиях, о встречах. Оба рады внезапному освобождению от одиночества. Правда, опять раза два ее рассказ прерывается. Словно легкая тучка набегает на внезапно опечалившееся лицо. "Мой муж", - произносит Этель неожиданно для себя и, услышав собственный голос, осекается, стараясь преодолеть нахлынувшее волнение. "Мне временами кажется, что он зовет меня", - вырывается у нее невольно. Как будто лопается только что звучавшая струна... Этель пытается оттолкнуть воспоминания, но они имеют над ней власть, с которой ей похоже не справиться...
Прошлое Этели словно вырастает из декоративного оформления. Художник Дмитрий Клотц расписал несколько панно памятными для героини городами, сделав копии Шагаловских полотен, и установил их как рекламные щиты на высоте крыши, видимые и из квартиры Гарри, и из квартиры Этель. Париж и Эйфелева башня, Барселона и коррида, маленькое еврейское местечко, козочка... Все это как бы высветилось, когда Этель стала рассказывать о городах, в которых она бывала с мужем...
|
| Э. Марцевич и А. Варпаховская |
Анна Варпаховская выявила жизнелюбие этой героини, ее стремление к счастью. Она показала эту женщину не надломленной, не больной... Но дала ощутить, как всякий раз ее настигает старая боль. В кульминационной сцене - душевной близости, добившись внимания и восхищения своего гостя, Этель внезапно отстраняется от него, от всей этой ею же затеянной вечеринки на двоих. С трудом скрывает она тяжелое состояние за неизменной улыбкой, и просит гостя дать ей побыть одной. Они снова прощаются до завтра. Но возникает ощущение, что никакого завтра для них уже не наступит. Впрочем, зрители не догадываются ни о чем, так же, как не догадывается Гарри, в жизни которого забрезжила надежда...
Когда он, подчинившись, уходит, Этель долго стоит у окна спиной к зрителям, лицом к прошлому. Думает? Вспоминает? Мучается от тоски?
Есть люди, которые считают своим долгом представать перед другими только с доброй улыбкой. Что они чувствуют, оставшись одни, когда улыбаться не в силах, знает только Бог...
В следующем акте Гарри ждет встречи с Этель. Тем временем вновь приходит говорливый Марк. Вскоре заглядывает и миссис Адамс, но уже не по поводу писем. Она заходит сообщить ужасную весть: вновь прибывшая дама, поселившаяся напротив Гарри, вчера поздно вечером выбросилась из окна... Какое потрясение испытывает Гарри, миссис Адамс не догадывается.
|
| Л. Сатановский и М. Менглет |
Обещавший быть веселым, спектакль обернулся трагедией...
Реален ли такой сюжет? Спросите у вдов, по-настоящему любивших своих мужей...
Что же касается жанра спектакля, то это, безо всякого сомнения, не обещанная рекламой комедия, а трагикомедия. В поисках нового оригинального репертуара режиссер Григорий Зискин обратился к пронзительному рассказу Зингера. Между тем, превращение литературного произведения в драматическое неизбежно связано с потерями. В своей инсценировке В.Мухарьямов сохранил дыхание и интонацию первоисточника, однако дописанные диалоги и драматургическое обрамление не были столь же насыщенными, а второстепенные роли оказались менее содержательными. Если Э.Марцевичу - Гарри с помощью полутонов удалось передать чувства обретения, потери и связанного с этим потрясения, то Л.Сатановский, стремясь наполнить свою роль контрастирующим юмором, слишком увлекся копированием еврейской местечковой интонации, за которой потерялся живой человек. Однако в целом театр под руководством режиссера Григория Зискина идет самобытным, непроторенным путем, тяготея к серьезному и глубокому репертуару, и аншлаг спектакля поэтому вполне оправдан.
http://www.vestnik.com/issues/2002/0328/koi/tsibulsky.htm
|
