Дневник Анжелики Пантелеймоновны. Часть 10

Алекс Экслер

Дорожные приключения

Если бы я знала, что они мне такой цирк с подготовкой к отъезду устроят, то в жизни бы не согласилась ехать в этот Сочи. Сначала Петя узнал, что Череп поедет не вместе с нами в машине, а рядом на мотоцикле, и заныл, что один водитель не может преодолеть такое жуткое расстояние, что лучше он вообще не поедет, а пускай мы со Светкой отправляемся на отдых с Черепом на мотоцикле.

Затем ему стало жалко расставаться со своей родной стройкой, и он стал делать намеки, что его не отпускают в отпуск. Тогда мне пришлось пригрозить, что я сама схожу пообщаться с его начальством и напомню, сколько лет назад он последний раз отдыхал, после чего Петя сразу отступился и в отпуск вышел в тот же день. Но, оказавшись дома, он сразу же заявил, что Волгу необходимо серьезно подготовить к такой длинной дороге, поэтому ушел в гараж и ближайшие два дня я его видела только по вечерам, причем в таком состоянии, что лучше бы я его вообще не видела.

Наутро Петя каялся и объяснял, что там гайка очень трудно откручивалась, поэтому на нее надо было прыскать изо рта спиртом, а спирт, понимаешь, Анжел, очень быстро всасывается прямо в кровь и все такое... Я ему сказала, что дело, конечно, хозяйское, но что если он напрыскается в ночь перед отъездом, то я собираюсь и уезжаю на дачу, а они со Светкой - как хотят. Петя перепугался и сказал, что перед отъездом он точно ничего пить не будет, а эту гайку лучше кувалдой свернет.

Ну и Светка, разумеется, устроила цирк на льду. Мало того, что она по пять часов в день собирала сначала один свой чемодан, потом два свои чемодана, затем три чемодана, сумку спортивную, сумку дорожную и несессер с косметикой, так она еще и на пляже речки Лихоборки объявила, что на месяц уезжает в Сочи, поэтому все ухажеры, которые рассчитали процесс ухаживания на много дней вперед, вынуждены были скорректировать свои наполеоновские планы и броситься на штурм грудью, потому что оставалось всего три дня. Меня Светка в первый же день замучила своими ухажерами так, что я прокляла все на свете. Вот, к примеру, в первый вечер Светка заявляется домой и говорит:

- Мам, а вот если молодой человек говорит, что ради тебя готов на все - что нужно делать?

- Пускай у нас на даче новый колодец выкопает, - говорю я спокойно, - раз он на все готов.

- Ну-у-у-у, мам, это же не романтично, - отвечает Светка. - Вот что бы у него попросить такое эдакое?

- Если ты серьезно, тогда пускай подарит тебе машину, хотя бы и подержанную, или квартиру, а сам пусть отправляется на все четыре стороны, - советую я.

- Мам, ну это же нечестно получается, - с упреком говорит Светка. - Как же я от него возьму квартиру или машину, а его самого отправлю? Это нехорошо.

- Ага, - торжествующе говорю я, - значит он готов вовсе не на все. Значит он просто покупает твои знаки внимания!

- В общем, да, - говорит Светка, задумавшись.

- А тебе оно надо - продаваться за какую-то паршивую машину? - интересуюсь я.

- Ну, за паршивую, конечно, не надо, - неопределенно говорит Светка, затем меняет тему:

- Мам, а если парень говорит, что если я завтра уеду, то он покончит с собой - что мне делать?

- Не быть дурочкой, - объясняю я.

- В каком смысле?

- В прямом. Если ты уедешь, а он с собой не покончит, значит он лицемер и обманщик.

- А если вдруг покончит?

- Ну, значит он просто круглый идиот, и туда ему и дорога.

- Фу, мама, как неромантично!

- Да уж как есть.

- Между прочим, Гриша на самом деле не врет, когда говорит, что покончит, - торжествующе говорит Светка.

- А ты это как выяснила?

- Гриша вчера сказал, что если я немедленно не скажу, что никуда не поеду, то он тут же утопится в речке.

- И чего?

- Я сказала, что конечно же поеду, так он вскочил и бросился в речку.

- Господи! Неужели утоп?

- Нет, конечно. Ты же знаешь эту Лихоборку - там и кошка не утонет.

- Ну, а тогда почему ты переживаешь?

- Но он мог удариться головой о камень, например. Или порезаться о бутылку разбитую. Там на дне чего только нет.

- Свет, - говорю я. - Чего ты уцепилась за этих синеногих городских ухажеров? Тебя в Сочи ждут красавцы-парни, все бронзовые от загара, а ты думаешь о каких-то гришах.

- Вообще-то да, - подумав, сказала Светка. - Тем более, что когда Гриша вылез из этой Лихоборки, он был весь покрыт какой-то радужной пленкой, бр-р-р, - и Светку передернуло.

- Пленкой, - фыркнула я. - Скажи спасибо, что бедный мальчик на солнце не загорелся. Там в этой Лихоборке три микрорайона свои машины моют. А папа говорил, что весь гараж с автосервисом туда использованное масло сливает. К этой речке и на километр подходить нельзя, я тебе давно говорила.

- Так, - сказала Светка, вскакивая. - А почему мы едем только послезавтра? Поехали завтра.

- Ты иди вещи нормально собери, - говорю я. - Папа не будет все твои десять багажных мест в машину запихивать. Вот чего ты с собой набрала, а? Мы же на юг едем! Там нужно-то всего - спортивный костюм, шорты, майка и купальник. И все.

- Ну я и собрала, чтобы только на юг, - уверенно говорит Светка. - Мы же не в Париж на выставку отправляемся. Вот смотри - спортивный костюм для дневных прогулок, спортивный костюм для вечерних прогулок, спортивный костюм для игры в теннис. Шорты полосатенькие, шорты одноцветные, шорты белые, полупрозрачные. Майка черная, майка белая на лямках, майка полупрозрачная, обтягивающая, рубашка с короткими рукавами, рубашка навыпуск, которую можно под грудью завязывать. Летний брючный костюмчик...

- Куда ты этот костюм тащишь? - не выдержала я. - Что ты там с ним будешь делать? Рыбу им ловить?

- Знаешь, мам, - высокомерно сказала Светка, - я прошу вопросов моего гардероба не касаться. Это вы с папой можете на вечерние мероприятия в трусах и майках ходить, а у меня есть свои принципы.

- О, боже! - сказала я.

- И я их прошу уважать, - твердо сказала Светка.

- Да никто на твои принципы наступать не собирается, - объясняю ей я. - Просто нам и так две палатки надо с собой брать, кое-какие консервы, спиртовку... Это знаешь сколько места займет? Вот увидишь, тебе Петя выделит одну спортивную сумку, и укладывайся, как хочешь.

- Ну и пожалуйста, - разозлилась Светка. - Буду там голой ходить и прикрываться одной спортивной сумкой.

- Да не кипятись ты... - начала было я, но Светка уже убежала в свою комнату и хлопнула дверью. Вот чего, спрашивается, разозлилась? Можно подумать, что мне ее вещи как-то мешают. Да пусть хоть весь шкаф (у нее их два) с собой тащит. Только я же знаю, что Петя никаких доводов слушать не будет. Скажет одна сумка - значит будет одна сумка. И даже Светка его переспорить не сможет. Так что чего она на меня дуется - не пойму.

***

Наконец, наступил день отъезда. Точнее, утро, потому что мы все встали очень рано, ведь на 9 часов уже был намечен выезд. Петя вечером действительно не пил ни капли, приехал на чисто вымытой Волге и даже собственноручно собрал в сумку свою электробритву. Вот только шнур от нее забыл. На мой вопрос, зачем он вообще берет электробритву, ведь мы собираемся жить в палатках, Петя на меня посмотрел утомленным взглядом, махнул рукой и сказал, что была бы бритва, а уж электричество где-нибудь найдем, после чего завалился спать.

Утром, конечно, начался Содом с Геморрой. Я-то за эти дни все к отпуску подготовила, и мы с Петей вещи и продукты в багажник уложили, но Светка, как я ее ни предупреждала, утром прибежала к Пете с кучей своих чемоданов и сумок, на что получила холодный ответ - одна спортивная сумка (правда, большая) и все. С Петей спорить бесполезно, поэтому Светка сначала громко рыдала у себя в комнате, а потом бегала по всей квартире и кричала, что она никуда не поедет. Но принцесса забыла, что с папой подобные штучки не проходят, потому что как только Петя это услышал, он громко сказал:

- Анжел, Светка не едет, так что вытаскивай из машины часть продуктов и вторую палатку. Нам же лучше, налегке поедем.

Тут Светка завыла уже в голос, потому что на юг поехать ей очень хотелось. Она просто забыла, что еще меня можно купить на подобный шантаж, а Петю таким образом каждый день на стройке рабочие шантажируют, так что для него все эти шантажи - детские игрушки.

Наконец, мы собрали все вещи, и Петя перевел квартиру в состояние готовности номер один. Однако Череп почему-то так и не появлялся, поэтому Петя сначала перевел квартиру в состояние готовности номер два (снял ботинки и оттащил сумки от двери), а затем и в состояние номер три (лег на диван и заснул, потому что в этот день встал очень рано). Я пошла на кухню и стала там в последний раз протирать стол и плиту, а Светка удалилась в свою комнату, чтобы еще раз перебрать все те вещи, которые Петя не разрешил взять и попрощаться с ними, смахивая с глаза непрошеную слезу.

Однако буквально через пять минут вся эта идиллия была грубо нарушена невероятным шумом и треском, от которого затрясся весь дом. Пете спросонья почудилось, что началось землетрясение, поэтому он вскочил с дивана, побежал в спальню, достал из-за шкафа свои любимые японские удочки, домчался до кухни и закричал мне:

- Анжела! Срочно хватай Светку и побежали прочь из дома! Землетрясение началось.

- Ага, - сказала я спокойно, потому что сразу же выглянула в окно и увидела истинную причину этого "землетрясения" - просто к дому подъехала группа байкеров во главе с Черепом, - теперь я знаю, что для тебя в этом доме самое главное. Вот так живешь с человеком всю жизнь, а потом выясняешь, что в момент землетрясения он не жену с дочкой будет спасать, а свои чертовы японские приспособления для ловли рыбы в тех водоемах, где рыба отсутствует по определению.

Петя сконфуженно посмотрел на свои удочки и спрятал их за спину.

- Да хватит тебе, - сказал он, - это я просто со сна. Сон такой приснился, что я на рыбалку проспал и теперь надо быстро-быстро собираться.

- Ладно, - вздохнула я, - проехали. А собираться действительно пора, потому что там Череп под окном уже рвется в дорогу.

Мы быстро выволокли Светку из ее комнаты, под страхом нового скандала отобрали у нее еще одну спортивную сумку метр на полтора размером, которую она пыталась контрабандой пронести в машину под видом косметички, после чего спустились вниз.

Внизу Череп со своими друзьями развлекались демонстрированием различных трюков. То со страшной скоростью носились по двору, делая вид, что вот-вот врежутся в стену или мусорный бак, то катались на одном колесе, а один из ребят даже жонглировал двумя гаишными полосатыми палочками. Впрочем, с трюками им довольно скоро пришлось завязывать, потому что один из байкеров плохо рассчитал тормозной путь и действительно врезался в мусорный бак, свалив его на бок. И вот тут им пришлось проявлять чудеса мастерства, спасаясь от дворника Сергея Петровича, которого все во дворе почему-то звали Иолантой. Потому что Иоланте было наплевать, кто именно опрокинул мусорный бак - соседский мальчишка или банда байкеров. И с мальчишкой, и с бандой Иоланта расправлялся одинаково легко, орудуя древком от метлы в особо трудных моментах. Поэтому нам пришлось еще минут десять дожидаться, пока самый медлительный байкер (его звали Малыш и было в нем 170 килограмм живого веса, поэтому Малыш ездил на трехколесном мотоцикле) соберет рассыпанный мусор обратно в бак.

Наконец, все предварительные формальности были выполнены (мусор собрали и дворнику скинулись на бутылку в качестве моральной компенсации), и кавалькада приготовилась отправляться в путь. Впереди должны были ехать мы на Петиной старой Волге, а сзади нас приготовился к отбытию в теплые края целый клин байкеров. Впрочем, их было совсем не так уж и много. Всего-то пять человек. Но дисциплина, как я увидела, у них даже в таком небольшом отряде была - просто железная.

Заправлял всем Череп. Он всегда находился во главе этой группы, редкие приказания отдавал негромко, но по два раза не повторял. Правой рукой у него был тот самый здоровенный байкер по кличке Малыш, которого заставили мусор обратно в бак собирать. До происшествия с дворником он выглядел крайне солидно, и даже наши дворовые хулиганы не стали делать Малышу визит, чтобы познакомиться с ним поближе в дружеской потасовке. Однако Иоланта, как я уже говорила, мог справиться не только с байкером, но и даже с налоговым инспектором, потому что в похмелье был невероятно страшен, поэтому Малыш был укрощен и опозорен перед всем двором. Так что теперь Малыш очень скромно восседал на своем трехколесном байке, и даже как будто стал тоньше и меньше ростом. Остальные трое ребят были какие-то невзрачные, а кроме того - их мотоциклы были нагружены спальными мешками, кастрюлями и прочими походными причиндалами, так что издалека они сильно напоминали выездную деревенскую лавку.

- Ну что, - спросила я Черепа, - отправляемся?

- Минутку... - сказал Череп, достал из сумки волчий хвост, привязал его к антенне Петиной Волги, после чего махнул рукой и крикнул: - Поехали.

- Гагарин! - сказала Светка, восхищенно наблюдая за колоритной Череповой фигурой, но в этот момент Петя резко стартанул с места, забыв поставить руль прямо, Светка упала вбок на свою любимую сумку и тут же стала ныть, что теперь в сумке все помнется.

В ответ Петя заявил, что если кто-нибудь из пассажиров этой машины намеревается всю дорогу ныть у него над ухом, то он сделает так, что одним ноющим пассажиром этой машины станет меньше в этой машине. Светка сразу не врубилась в эту глубокую мысль, но ныть перестала.

Наше продвижение по трассе происходило следующим образом. Волга ехала со своей обычной крейсерской скоростью в 60 километров в час (Петя мне говорил, что неприлично, конечно, ездить с такой законопослушной скоростью, но он ничего поделать не может, потому что машина застоялась в гараже и быстрее передвигаться просто не желает), а Череп с компанией таких черепашьих скоростей просто не признавал, поэтому они, как стая шмелей, проносились мимо нас вперед, уезжали куда-то к горизонту, затем возвращались назад, проезжали мимо нас и удалялись в сторону к Москве, а через какое-то время снова нас обгоняли и уезжали далеко вперед. Петя сказал, что от этого мельтешения у него скоро голова поплывет.

- Скажи спасибо, что они вообще с нами поехали, - сердито заявила дувшаяся на заднем сидении Светка.

- Премного вами благодарны, - язвительно сказал Петя. - Что это за сопровождение такое? Если у меня что случится, то придется половину дня ждать, когда они нас догонят или наоборот - назад вернутся.

- По-моему, Петь, - миролюбиво сказала я, - ты просто придираешься.

В этот момент группа байкеров с жужжанием проехала мимо нас по направлению к Москве.

- Ничего не придираюсь, - убежденно сказал Петя. - Договорились вместе ехать, значит надо ехать всем вместе.

- Они не виноваты, что у них машины мощные, - вступилась Светка.

В этот момент группа байкеров с жужжанием проехала мимо нас по направлению к Сочи.

- Вот разъездились, - все злился Петя. - Так и мелькают, так и мелькают.

Так мы беседовали еще минут пятнадцать, но в этот момент в Волге что-то чихнуло, и двигатель заглох. Петя осторожно свернул на обочину, остановился, некоторое время покрутил стартером, но машина больше заводиться не собиралась.

- Приплыли, - сказал он с горечью. - Я так и думал. Двигателю - ек, поездке - трындец. А все вы, коварные соблазнительницы. Надо было на поезде ехать.

- Да ладно тебе, - сказала я. - Сейчас байкеры подъедут - что-нибудь придумают.

- Ну и где они, - саркастично спросил Петя, - твои хваленые байкеры?

И действительно, группы Черепа нигде не было видно. Дорога была пустая до горизонта в ту и в другую сторону.

- Не волнуйся ты, - сказала я Пете. - Приедут. Никуда они не денутся. Сам же видел - в них просто играет молодая кровь, поэтому и гоняют туда-сюда.

- Ну да, - пробурчал Петя, - молодая кровь в них играет. Это классные движки на их мотоциклах играют. Мы-то с тобой - помнишь? - на старом Урале раскатывали, который еле-еле курицу обгонял.

- Конечно, еле обгонял, - спокойно говорю я, - особенно если учесть, в каком ты состоянии на нем обычно ездил. Помнишь, как ты однажды из города вернулся на 2-е мая?

- Не помню, - ответил Петя, - а что?

- Я сижу себе у окна, - рассказываю я, - а на улице идет сильный дождь. Вдруг вижу - ты на мотоцикле едешь в белой рубашке. Причем ты помнишь наши владимирские дороги - как дождь, так на тракторе невозможно проехать, не то что на мотоцикле. Но ты едешь, как по струнке. Только грязь во все стороны летит. Я выбегаю из дома, кричу: "Петя, Петя!", а ты подъезжаешь к самому дому, аккуратно падаешь набок и засыпаешь богатырским сном. Оказалось, что в тебе минимум литр самогона болтался. Как ты вообще на мотоцикле 15 километров проехал, да еще и по такой грязи - вообще не понятно.

- Ага, - довольно сказал Петя. - Мы в свое время были - богатыри. Не то что нынешние хлюпики. Они банку пива выпьют, и давай их колбасить. Нет крепости в молодежи.

- Ой, ну ладно, - возмутилась Светка с заднего сиденья. - Тоже мне, доблесть - накваситься и кататься на мотоцикле. Это преступление, между прочим!

- Что? - повернулся к ней Петя. - Что ты отцу сказала?

- То и сказала, - не сдается Светка. - Вот молодое поколение почти не пьет.

- Ага, конечно, - мрачно сказала я. - Зато наркотики свои жуют - тоннами.

- Во-первых, далеко не все жуют наркотики, - парирует Светка. - Некоторые колят или нюхают. Во-вторых, тебе сушеные грибочки и самой понравились на моем дне рождении.

- Что ты несешь? - возмущаюсь я. - Сушеные грибочки - это народное средство от плохого настроения. Ты их не путай со всякой химией.

- Значит и конопельку можно курить, - провокационно интересуется Светка, - раз это природное средство?

- Конопельку - можно, - решительно говорю я. - Только не курить. Потому что курить - вредно. И вообще я не знаю, чего вы в этой конопельке нашли. У нас она по всей деревне росла, никто на нее внимания не обращал.

- Наркотики - это все вред, - убежденно заявил Петя. - Потому что от них не пахнет. Вот когда приходит рабочий выпивший, я нюхну и сразу понимаю, что на верхотуру его ставить нельзя - обязательно навернется. Но если после своих наркотиков придет окосевший, я же не учую и поставлю его наверх.

- И что будет? - интересуется Светка.

- Обязательно навернется, - довольно сообщает Петя. - Он же под кайфом и не соображает.

- Насмерть? - ужасается Светка.

- Зачем насмерть? - удивляется Петя. - Они же страховкой пристегнуты. Только замучаешься их потом наверх подтаскивать. Они как вниз падают, так сразу от нервов засыпают.

- Кошмар какой, - резюмирует Светка.

- Во-во, - подтверждает Петя. - Я же говорю, от наркотиков - сплошной вред. Уж лучше пусть пьют...

- Ну где твои байкеры? - внезапно обращается он ко мне. - Всю дорогу так и мельтешили туда-сюда, так что у меня чуть косоглазие не развилось. А как понадобились, так где они?

- Откуда я знаю, где они, - отбиваюсь я. - Может, случилось чего, или кастрюля отцепилась, и они теперь за ней гоняются... Слушай, а чего ты сам расселся-то, как барыня, - перехожу я в атаку. - Ты же четыре вечера из семи в гараже просиживаешь, все машину ремонтируешь. Уже давно должен сам в ней разбираться вдоль и поперек! Или ты чем там занимаешься?

- Я? - Петя задумался. - Ну, я же и не спорю. Просто есть некоторые повреждения, которые под силу только специалисту...

- Ну так вылезай и проверь, - решительно говорю я. - Может, наше повреждение под силу не только специалисту.

Петя недовольно ворчит, но вылезает из машины, поднимает капот и начинает долго и нудно там возиться, периодически чертыхаясь, когда касается руками нагретых частей двигателя.

- Инжектор надо прочистить, - подает голос Светка с заднего сидения.

Петя поднимает голову, смотрит на нее долгим взглядом, от которого Светка начинает ерзать на сидении, после чего он опускает голову и продолжает копаться в моторе.

- Ну? - говорю я примерно через пятнадцать минут, потому что под палящим солнцем в стоящей машине сидеть совсем неприятно.

- Подковы гну, - раздраженно отвечает Петя. - Ничего не понимаю. Все, вроде, в порядке, а машина не заводится.

Становится, понятно, что нам еще здесь - куковать и куковать, поэтому мы со Светкой вылезаем из машины и начинаем прогуливаться по обочине.

- Бог в помощь! - внезапно раздается чей-то голос, и из кустов вылезает изрядно пропитой мужик совершенно неопределенной наружности: полосатые брюки, заправленные в сапоги, белая майка, точнее, майка, которая лет пять назад была белой, полосатый пиджак, в котором мужика, вероятно, еще принимали в пионеры, и замусоленная кепка на голове. В уголке рта у мужика торчит "беломорина".

- Тут никто нам не поможет, - мрачно говорит Петя. - Ни бог, ни черт. Машина не заводится, а чего не заводится - хрен ее знает.

- Так я подмогу сделаю, - заявляет мужик. - Я по технике, нехорошо сказать, большой профессор, нехорошо сказать. У меня даже мопед есть, нехорошо сказать.

- О! - обрадовался Петя. - Мужик - с меня пузырь. Если поможешь, конечно, - поправляется он.

В глазах странного мужика загорается полное одобрение живительному термину "пузырь", он быстро направляется к багажнику, открывает его и начинает там копаться.

Петя застывает в недоумении.

- Эй, командир! - мужик высовывает голову из багажника. - Так как она, нехорошо сказать, у тебя будет ехать, когда ты мотор потерял?

- Какой, нахрен, мотор? - в глазах Пети искреннее недоумение.

- Обычный, - сообщает мужик. - Автомобильный. Автомобиль без мотора, нехорошо сказать, ездить ни ... не будет. Это я тебе точно говорю, - важно сообщает мужик эти ценнейшие сведения.

- Слышь, механизатор, - говорит Петя. - Подь сюды.

Мужик послушно идет к капоту.

- А это что? - Петя показывает на мотор.

- Переставили? - интересуется мужик.

- Что переставили? - орет Петя.

- Ну, мотор, - отвечает мужик, глядя на Петя совершенно чистыми и искренними глазами. - В машине же мотор всегда сзади стоит, нехорошо сказать. У моего кума, Васьки, сзади. У Харламыча - сзади. И у председателевой жены - тоже сзади.

- Знаешь, мужик, - решительно говорит Петя. - Шел бы ты отсюда. И без тебя разберемся.

- Да как пожелаете, - отвечает мужик, ничуть не обидевшись. - Мы завсегда помочь готовы, нехорошо сказать. Я у мопеда свой мотор даже разбирал.

- Обратно собрал? - интересуется Петя.

- Пока нет, - с достоинством отвечает мужик. - Мне он пока без надобности. В город я и на велосипеде доеду.

- Ну, до свидания, - язвительно говорит Петя. - Спасибо за помощь.

- А пузырь? - интересуется мужик.

Петя с изумлением смотрит на мужика, но тот отвечает ему совершенно невозмутимым взглядом, поэтому Петя поворачивает мужика на 180 градусов и легонько пихает его по направлению к кустам. Мужик все так же невозмутимо следует в заданном направлении, но проходя мимо меня, заявляет:

- Вот, нехорошо сказать, какие люди пошли, можно сказать - нехорошие. Сам пообещал, а сам обманул. Я его, нехорошо сказать, за язык не тянул. Ну и ладно. Мы - не гордые. Мы и сами купим, когда Витька долг отдаст.

- Послушайте, - спрашиваю я его. - А почему вы все время повторяете "нехорошо сказать"?

- Ну, так это... - мнется мужик, - мы же выражаемся по матери.

- И что?

- У вас же здесь дочка городская.

- Ну и?

- А городские всегда недовольные, когда мы выражаемся по матери.

- Так вы этим "нехорошо сказать" матерные выражения заменяете, что ли? - догадалась, наконец, я.

- Ну да, - отвечает мужик. - А то зачем мне всякие эти скандалы? Мне всякие эти скандалы ни к чему.

- Поняла, - говорю я. - Ну, до свидания.

- Прощевайте, - говорит мужик. - Только вы не надейтесь, что куда-нибудь поедете на этом автомобиле, что б его...

- Это почему?

- Мотор у него не в том месте, - сообщает мужик и начинает ломиться сквозь кусты в обратном направлении.

- Видал? - говорю я Пете, возвращаясь к машине. - У тебя мотор, как выяснилось, не в том месте.

- Это у него мотор не в том месте, - бурчит Петя. - И голова не на том месте. Черт, что же такое с этой машиной? - и он с досадой лупит кулаком по капоту.

- Эй, слышите? - раздается вдруг Светкин голос.

Мы замолчали и прислушались. Со стороны Москвы доносится знакомое жужжание мотоциклов байкерского отряда. И действительно - через пару минут вся компания останавливается у нашей машины.

- Черепок! - сказала я Черепу с упреком. - Ну где вы пропадали? Мы уж тут почти час кукуем.

- Пардон, Анжелика Пантелеймоновна, - сказал Череп, - у нас случилась маленькая неприятность. Малыш не остановился в ответ на требование сотрудника ГАИ остановиться.

- Вот я сейчас ему все брошу, - пробасил Малыш, - и буду останавливаться посреди дороги.

- Поэтому, - продолжил Череп, - нам пришлось поиграть с гаишниками в маленькую игру под названием "Глупый гаишник догоняет бешеного байкера".

- И чего? - заинтересовался Петя. - Догнал?

- Щас, - сказал Малыш, и все байкеры довольно засмеялись.

- Но нам пришлось на обратном пути объезжать этот пост, - объяснил Череп, - поэтому так долго и прокатались. Так чего у вас случилось?

- Машина заглохла, - объяснил Петя. - И не заводится.

- Сейчас починим, - заявил Череп. - Шестеренка в любой машине разберется в две секунды... Кстати, а бензин-то у вас есть?

Петя вдруг окаменел.

- Е-мое, - хлопнул он себя по лбу, - у меня же датчик уже лет пять не работает. Я обычно по километражу смотрю, а тут совсем забыл.

Вместо ответа Череп слез с мотоцикла, достал небольшую пластмассовую канистру и залил бензин в бак нашей машины. Через две минуты машина была заведена, Петя, стараясь не встречаться со мной глазами, сел за руль, и мы поехали дальше.

Следующая часть пути прошла без особых приключений. Череп, правда, несколько раз развлекался тем, что на полном ходу стягивал с антенны Петиной машины волчий хвост, символизирующий принадлежность Пети к байкерскому клану, некоторое время колбасил с ним по шоссе, изображая захват важного трофея, а затем на ходу ухитрялся прицеплять его обратно.

- Во парень развлекается, - сказал мне Петя с завистью в голосе.

- А ты что хотел? - удивилась я. - Ему же скучно просто так ехать.

- Можно подумать, что мне не скучно, - пробурчал Петя. - Я себе уже все отсидел. Даже ухо.

- Ну потерпи, - утешаю его я. - Скоро приедем.

- Ну да, скоро, - продолжает ворчать Петя. - Еще день ехать, не меньше. Эх, зря я Светку не научил машину водить. Сейчас бы посадил ее за руль, а сам - на заднее сидение и дрыхнуть, дрыхнуть, дрыхнуть...

- Ну, - говорю я, - хорошая мысль всегда приходит позже, чем надо.

- Стоп, - говорит Петя, - а кто мешает ее прямо сейчас научить?

- Петь, - пугаюсь я, - ты чего - перегрелся? Мы же на трассе Москва-Сочи. Какие, к черту, обучения?

- Ничего страшного, - строго говорит Петя. - Я ее уже учил с места трогаться и передачи переключать. Теперь только осталось показать, как машину следует прямо на дороге держать, и все дела. По трассе машину вести - это тебе не по городу разъезжать. Много ума не надо.

- Я категорически против, - нервничаю я.

- А тебя никто не спрашивает, - говорит Петя и начинает орать: - Светка! Свет. Подъем! Дело есть.

На заднем сидении появляется заспанная физиономия Светки, на правой щеке которой - четкий отпечаток спортивной сумки.

- Ну что еще? Поспать не дают...

- Хочешь научиться машину водить? - провокационно спрашивает Петя.

- А ты мне купишь машину? - загораются глаза у Светки.

Несколько секунд происходит немая сцена.

- Я имею в виду - вот эту машину, - ледяным голосом говорит Петя.

- А-а-а, - разочарованно говорит Светка, тоже некоторое время молчит, но потом отвечает: - Ну, можно и эту, если другой нет. Хотя, я бы лучше на мотоцикле научилась ездить.

- Если на мотоцикле, тогда шуруй к своему Черепу, - злится Петя.

- Ну ладно, пап, не злись. Хочу я твою машину научиться водить, хочу. Только чего это ты сейчас об этом вспомнил?

- Потому что прямо сейчас тебя и поучим, - торжественно заявляет Петя. - Как раз на трассе потренируешься. Ты же уже училась.

- Ну... Когда это было, - неопределенно говорит Светка. - Я тогда только с места трогаться научилась.

- И тормозить, - добавляет Петя.

- И тормозить, - соглашается Светка.

- Собственно, процесс вождения машины в этом и состоит, - объясняет Петя. - Надо уметь трогаться и тормозить. А ехать машина сама умеет.

- Как знаешь, - говорит Светка. - Я готова. Все лучше, чем на заднем сидении скучать.

Петя сворачивает на обочину какого-то поселка и сажает Светку за руль. Рядом останавливается Череп и интересуется причиной остановки. Я ему рассказываю о Петиной идее. Череп делает квадратные глаза и смотрит на меня с явным сочувствием. Я пожимаю плечами, мол, против Пети не попрешь, да и я не имею права покидать корабль, так как на нем находится мое дитя, после чего Череп с остальной командой медленно удаляется в сторону Сочи.

Петя сажает Светку за руль и начинается...

- Светлана, - торжественно говорит Петя. - Прежде чем ты начнешь водить машину, нужно усвоить важную вещь: в твоих руках жизнь человеческая...

- Пока что в моих руках только руль, - с определенной долей логики заявляет Светка.

- Не перебивай отца. Так вот, в твоих руках - жизнь человеческая. Когда ты ведешь машину, ты отвечаешь за жизнь людей, которые могут попасть тебе под колеса.

- Если они попадут мне под колеса, - снова возражает Светка, - за их жизнь будут отвечать врачи.

- Блин, сколько можно отца перебивать? - взрывается Петя, разом слетая со своего менторского тона. - Ладно, короче, смотришь в оба, головой крутишь во всех направлениях, причем быстро. Поняла?

- Поняла.

- Если я говорю: "Стоп", значит останавливаешься немедленно, не задавая глупых вопросов. Усекла?

- А мне останавливаться, не задавая вопросов, только на "Стоп" или еще на "Тормози", "Остановись" и тому подобное?

Петя задумывается... Потом решает: - На все останавливайся. От лишней остановки вреда не будет. А если вовремя не затормозишь, тогда будут большие проблемы. Договорились.

- Без балды, - отвечает Светка.

- Чего?

- В смысле, договорились, - объясняет Светка Пете.

- Давай, - говорит он, - включай передачу и трогайся.

Светка довольно шустро включает заднюю передачу, резко отпускает педаль сцепления, машины резко дергается назад, описывая дугу, потому что руль вывернут направо, врезается багажником в мусорный бак, стоящий неподалеку, после чего глохнет.

- Что это было? - спрашивает Петя, мужественно проглотив все слова, которые первыми просились на язык.

- Включила передачу, - объясняет Светка, - и отпустила сцепление, как ты учил.

- Кто тебя просил заднюю передачу включать? - начинает орать Петя.

- Ты и просил! - начинает орать Светка, у которой такой же "взрывной" характер, как у отца.

- Я?

- Ты!

- Когда?

- Только что! Сам сказал - "включай передачу"! Что, не говорил?

- Ну я же не сказал включать заднюю! - орет Петя.

- Но и не сказал включать переднюю, - орет Светка в ответ. - Просто сказал - включить передачу. Я и включила! - орет Светка изо всех сил.

Петя, потрясенный, замолкает.

- Ладно, - говорит он. - Включай переднюю передачу, медленно трогайся и езжай вдоль шоссе.

Светка врубает передачу, снова бросает сцепление, машина дергается, но не глохнет, а начинает довольно шустро ехать вдоль дороги. Петя поворачивается ко мне и подмигивает, мол, видала, какая дочка способная. Я делаю неопределенное выражение лица. Через несколько метров Петя видит небольшую площадку, на которой стоят все те же мусорные баки, дожидается, когда Светка подъезжает к ней поближе и говорит:

- А теперь - притормаживай.

Светка резко бьет по тормозам, машина останавливается, как вкопанная, в результате чего Петя бьется головой в переднее стекло (хорошо еще, что не разбил ни голову, ни стекло), и громко щелкает зубами, так как рот у него был открыт для произнесения очередной команды.

Снова в машине мертвая тишина.

- Ты же сказал - тормозить не раздумывая, - делает Светка упреждающий удар.

- Н-н-ну да, - говорит Петя, ощупывая руками повреждения на голове.

В этот момент со стороны Сочи появляется группа байкеров и подъезжает к нам.

- Ну, как идет процесс? - интересуется Череп у Пети.

- Светлана отрабатывает наезд машиной задом на мусорный бак, - рапортует Петя, - и пытается получить наследство несколько раньше, чем ей полагается. Процесс идет нормально.

- А в Сочи будет ехать? - снова интересуется Череп, как бы между прочим. - Или здесь палатки раскинем.

Петя тяжело вздыхает, говорит Светке, чтобы она вылезала из-за руля и отправлялась на свое заднее сидение, садится за руль, и мы снова едем дальше.

Останавливаться ночевать нам все-таки пришлось. В самом начале пути, правда, Сергеевич вовсю петушился и заявлял, что до Сочи домчится без остановки, а мы со Светкой будем по очереди спать на заднем сидении, но к концу первого дня он совершенно умаялся, и было принято решение ночевать в лесу под Ростовом. Петя предложил было всем спать в машине, но я решительно отказалась, памятуя об одном таком печальном случае, когда мы как-то ночевали в машине вчетвером и чуть было не стали друг другу врагами на всю жизнь. Петя, разумеется, при этом тоже присутствовал, поэтому когда я ему напомнила о НОЧИ ПОД ВЛАДИМИРОМ, он тут же взял свое предложение обратно и сказал, что на ночь будем устраиваться с полными удобствами - то есть развернем одну палатку. Было решено, что в палатке переночуем мы с Петей, а Светка по-королевски устроится одна в машине.

Казалось бы, устроиться переночевать на одну ночь - дело пяти минут, однако процесс этот занял довольно продолжительное время. Во-первых, надо было приготовить поесть, потому что весь день мы питались только бутербродами, а Петя без горячего быстро начинает звереть. Во-вторых, установку палатки я доверила Пете со Светкой, что, как оказалось, было совершенно зря, потому что у них совершенно одинаковые характеры и когда они остаются вдвоем, то ведут себя, как два скорпиона в одной банке (кстати, они и по гороскопу - оба Скорпионы).

В результате всего этого, пока я разводила костер и ставила на огонь наваристый супчик, компоненты которого были мною заготовлены еще перед поездкой, Петя со Светкой переругались насмерть, а так сказать "установленная" палатка была больше похожа на гнездо аиста: они ее ухитрились закрепить между деревьями так, что влезть в палатку можно было только сверху, а вот спать в ней мог только тот, кто привык ночевать в смирительной рубашке.

Впрочем, когда я мягко на это попыталась намекнуть, Петя со Светкой немедленно вызверились на меня и заявили, что они свою работу сделали отлично, а если кто-то - многозначительный взгляд в мою сторону - пытается принизить результат их деятельности, то это на самом деле очень нехорошо, не по-товарищески и не по-семейному. Произнеся это совместное заявление, Петя со Светкой уселись у костра и стали дожидаться супчика.

Я тяжело вздохнула, но было понятно, что если они оба уперлись, то заставить эту команду переделать плохо сделанную работу просто невозможно. Хорошо еще, что метрах в пятнадцати от нас находилась байкерская тусовка. Пришлось идти на поклон к Черепу. Тот, как и всегда, был холоден, но любезен и скор на реакцию. Поэтому в течение каких-то десяти минут Череп с Малышом палатку перекрутили в нужном направлении, заново ее закрепили, и теперь в ней можно было спать без особого риска для здоровья.

Сделав это безусловно полезное дело, они откланялись, вежливо отказались от супчика и отправились обратно на свою стоянку. Петя ушел вместе с ними, потому что, как он сказал, требовалось ребят хоть как-то отблагодарить. Почему он решил, что его персона сойдет в качестве благодарности - не знаю.

Вернулся Петя через полчаса, благоухая пивом и находясь в прекрасном настроении. Похлебав супчика он заявил, что его только что приняли в банду байкеров, дали кличку "Прораб", и что теперь он на лето всегда будет уезжать с ними на сборища. На вопрос - должна ли теперь вся семья копить ему на мотоцикл "Харлей Дэвидсон" Петя успокаивающе махнул рукой и сказал, что в качестве средства передвижения ему позволено использовать свою "Волгу". Мол, Череп сказал, что ни в одной банде нет такого "олдА" на древней тачке, и это, дескать, будет прикольно.

Я согласилась, что хохма - довольно удачная, вот только не зря ли Петюнчик на старости лет выставляет себя на посмешище. Тут с него сразу слетело все игривое настроение (я даже пожалела, что это сказала), Петя надулся, в молчании доел супчик и отправился в палатку спать.

Светка устроилась в машине, причем долго возилась, раскладывая сиденья то так, то эдак, но, наконец, нашла более-менее подходящее для себя положение и, вроде бы, затихла. Я убрала посуду и тоже отправилась спать.

Однако, как выяснилось, о спокойной ночи можно было и не мечтать. Во-первых, меня сразу начали со страшной силой жрать комары. Петю-то они не трогали, потому что, вероятно, не очень любили пиво, а вот из меня устроили просто образцово-показательный аэродром в Монино. Во-вторых, Светка, как выяснилось, довольно неудачно расположилась в машине, потому что всякий раз, когда она вытягивала ногу, пяткой задевала гудок, и он совершенно неожиданно взревывал в ночи. А гудок у нашей "Волги" - ого-го какой гудок. Его даже водители трейлеров побаивались, хотя этих хлопцев не испугаешь и пароходной сиреной. Поэтому излишне говорить, что в ночном лесу этот гудок звучал так, что в радиусе пяти километров вокруг сердечный приступ получали не только все зайцы, но и кабаны. В-третьих, байкеры сдуру напоили Петю пивом явно импортного производства. А у Пети есть одна пикантная особенность организма: когда он пьет российское пиво - во сне только чмокает губами, когда пьет водку - сопит носом, но когда пьет иностранное пиво - храпит так, что стены могут развалиться. Зная эту особенность и ценя мой сон, обычно Петя никогда не пьет нероссийское пиво. Но сейчас, в темноте, он, скорее всего, просто не разглядел, чего там ему подсунули байкеры, поэтому мне не повезло.

Спать, конечно, в такой обстановке было невозможно. Каждые две минуты я вскрикивала, когда меня кусал какой-то комар. Каждые десять минут Светка, которая всегда беспокойно спит в незнакомом месте, переворачивалась на другой бок, случайно нажимала пяткой на гудок, и в радиусе пяти километров замирало все живое, включая меня вместе с комарами, но исключая Петю, который спал, и байкеров, которым на все было наплевать. Ну и все это происходило под аккомпанемент Петиных храповицких рулад, а также шумных вздохов, при которых тонкие стенки палатки втягивались внутрь, и шумных выдохов, во время которых палатка раздувалась так, что чуть не лопалась.

Свою должную лепту в безмятежное окружение этой ночи вносили байкеры, которые напились пива и рядом с шоссе устраивали некие акробатические этюды, сопровождающиеся диким взревыванием мотоциклов.

Я промучилась где-то примерно с час, но когда дошла до состояния, близкого к тихому помешательству, не выдержала, вскочила и стала пытаться принимать какие-то меры. Правда, с Петиным храпом ничего сделать не удалось. Когда я ему на лицо клала подушку, он тут же начинал, не просыпаясь, задыхаться, и я, боясь за его жизнь, подушку снимала. Затем попробовала накрыть его голову тонким платком, через который можно было свободно дышать, но который хоть чуть приглушал бы храп - ничего не получилось, потому что от Петиных шумных выдохов платок взлетал и обратно на лицо уже не возвращался. Тогда я решила сначала разобраться с внешними источниками шума, а затем уже приниматься за наведение порядка внутри палатки.

Я оделась, вылезла из палатки и первым делом стала решительно рыться в наших вещах, которые лежали в багажнике машины... Ура! Средство от комаров нашлось сразу. Причем в виде жидкости, которой я тут же облилась с головы до ног, и в виде аэрозоли, которой я тут же обильно побрызгала внутри палатки. При этом выяснилось, что у аэрозоли есть маленький, но крайне приятный для меня побочный эффект: после обрызгивания палатки Петя неожиданно перестал храпеть. Причем совсем! Я так обрадовалась, что баллончик бережно уложила обратно в сумку, чтобы по возвращению в Москву купить себе на будущее пару ящичков этого средства.

Со Светкой я тоже разобралась довольно просто. Открыла дверь машины и решительно развернула дочку на 180 градусов. Она при этом почти не проснулась. Теперь Светка могла сколько угодно дергать ногой - задняя диванная подушка, к счастью, никаких звуков не издавала. Впрочем, Светка уже дрыхла со страшной силой, поэтому на изменение своей ориентации в пространстве никак не отреагировала, а только пробормотала что-то, обняла ручной тормоз и тут же заснула.

На полянке байкеров было весело. Горел костер, ребята сидели, попивая пивко, а один из них показывал всякие номера на мотоцикле. Когда выступающему надоедало выкаблучиваться, он брал бутылку пива, садился у костра и на мотоцикл садился следующий.

- Что, Анжелика Пантелеймоновна, не спится? - вежливо спросил меня Череп.

- Черепок, - решительно сказала я. - Ты же знаешь, как я тебя уважаю.

- Что-то случилось? - приподнял одну бровь Череп.

Все-таки, не парень, а золото! Все чувствует, все понимает с полуслова. Не то что эти Светкины хахали.

- В общем, - решительно сказала я, - ничего особенного, но я никак не могу заснуть.

- Мотоциклы мешают? - догадался Череп.

- В общем, и они тоже, - грустно призналась я. - Конечно, там и без мотоциклов шума хватает: Петя храпит, как барсук после сооружения плотины, и Светка во сне ногой все время на гудок нажимает.

- А-а-а-а, - воскликнул Череп. - А я-то думал, что Петр Сергеевич после пива решил на "Волге" по лесу покататься и таким образом медведей распугивает. А оказалось - вон оно что!

- Ну да, - подтвердила я. - Правда, Петю удалось угомонить с помощью аэрозоли от комаров...

- Хорошее средство, - согласился Череп. - От него такие глюки идут! Один раз Малыш этой аэрозоли нанюхался и представляете - решил, что у него не мотоцикл "Кавасаки", а "Камаз". Мы его еле успели его перехватить, когда он пошел на таран какой-то фуры, которая ему, видите ли, не так гуднула...

- Ну вот, - гну свою линию я, не обращая внимание на болтовню Черепа, - Светку тоже угомонить удалось путем бережного перекладывания...

- Остались наши мотоциклы, - догадался Череп.

- Ну... - замялась я, - ну да, в общем.

- Да это не проблема, - сказал Череп. - Есть два способа на выбор. Или мы отсюда перебираемся на другое место - за пару километров, чтобы нас не было слышно, либо я вам даю отличное снотворное, от которого вы заснете ровно через пять минут.

- Грибочки я больше пробовать не буду, - испугалась я.

- Зачем грибочки? - удивился Череп. - Самое обычное народное средство.

С этими словами он полез в сумку-холодильник, стоящую сзади него, и достал оттуда какую-то красивую бутылку пива. Открыл крышечку, достал из сумки дольку лимончика, вставил в горлышко бутылки и протянул мне.

- Да я, Черепок, пиво-то не очень люблю, - осторожно сказала я.

- Надо, Анжелика Пантелеймоновна, - властно сказал Череп. - Как лекарство.

Я осторожно глотнула из узкой бутылки... Ого! Очень вкусно. Прохладный напиток, совсем не похожий на "Очаковское светлое", бутылочку которого я крайне редко позволяла себе летом во время жары. К тому же, лимончик придавал этому пиву особый вкусовой оттенок.

- Ммммм, - сказала я, - какая вкуснота!

- Во-во, - подтвердил Череп. - Я теперь тоже только это пиво и пью. Это мексиканское. "Корона" называется. - Лимончик в горлышко засовывать - ты сам придумал? - интересуюсь я. - Да нет. Те же мексиканцы и придумали, - объясняет Череп. - Только изначально они его вовсе не для вкуса туда засовывали, - вдруг развеселился он.

- А зачем? - удивляюсь я.

- Чтобы мухи в бутылку не попадали, - сказал Череп. - Это же Мексика. Там мух - тучи.

- Ну надо же, - несколько преувеличенно удивляюсь я, потому что пиво уже немножко ударило мне в голову. - Чего только не придумают!

- Во-во, - сказал Череп. - Но потом оказалось, что с лимончиком - полный кайф. И теперь во всем мире это пиво так и пьют - с лимончиком.

- С лимончиком, - повторила я.

- Эй, Анжелика Пантелеймоновна, - спросил Череп. - Снотворное, как я вижу, уже подействовало?

- Ага, - сказала я, допивая бутылку и швыряя ее залихватским жестом куда-то в темноту.

- Ой, - вдруг раздалось из темноты, и через несколько секунд перед нами возник озлобленный Малыш.

- Чего, с ума сошли, бутылки в меня кидать? - неприятным голосом осведомился он. - Да еще в тот момент, когда я был занят поливкой кустиков!

- Пардон, Малышок, - пришлось извиняться мне, - я вовсе не хотела в тебя попасть. Там просто ворона сидела на кустах - здоро-о-овая такая ворона, вот эту тварь надо было сшибить. Бутылкой. С лимончиком, - решительно сказала я.

- Это я Анжелике Пантелеймоновне в качестве снотворного бутылку "Короны" дал, - объяснил Череп Малышу.

- Да я уже понял, - отозвался он, успокоившись и присаживаясь к костру.

- Ну, друзья, - сказала я, - мне пора идти. Допивайте ваше пиво, но, - тут я помахала пальцем, - не давайте мухам залетать в бутылку. Ни мухам, ни воронам, ни гаишникам.

- Вас проводить? - осведомился Череп.

- Да ну тебя, Черепищще, - сказала я. - Сама дойду. Не пьяная же.

С этими словами я встала, немного покачнулась, но сразу же выпрямилась, после чего довольно твердо отправилась к своей палатке. Проходя мимо "Волги" и не удержалась, заглянула внутрь и нажала на гудок. Светка вскочила, посмотрела на меня дикими глазами, но я ее успокоила, отрапортовав, что, мол, ночной дозор никаких признаков врага не обнаружил, и что всем можно спокойно продолжать спать. Светка внимательно на меня посмотрела, пробормотала, что я, видать, от папы надышалась парами, и снова легла спать.

Я доползла до палатки, в которой лежал только тихо посапывающий Петя и не было ни одного комара, и только коснулась головой подушки, как тут же уснула.

Пробуждение было ужасным. Мне и так-то всю ночь снилось, что я влилась в отряд байкеров, получила кличку "Мамаша" и теперь мотаюсь с ними по городам и весям на мотоцикле с коляской, куда почему-то засунута швейная машинка, готовлю им на привалах борщ, пью пиво "Корона" с засунутой в горлышко долькой лимона и отгоняю мух здоровенной лопатой. Почему именно лопатой - черт его знает, ведь во сне чего только не приснится.

Где-то под утро мне стало сниться, что я вместе с бригадой байкеров попала в засаду, устроенную работниками ГАИ, и мы на мотоциклах стали улепетывать во все лопатки, совершая сложные антигаишные маневры. Однако работники свистка и взятки оказались довольно коварными, поэтому стали нас ловить с помощью здоровенной сети, которую они накидывали на мотоциклы. Поскольку я была на трехколесном мотоцикле, который менее маневренный, чем двухколесный, я в эту сеть первая и попала.

Разумеется, без боя сдаваться мне не хотелось, поэтому я стала со страшной силой пытаться вырваться из сетей, но она меня сдавливала все больше и больше, и разорвать ее не было никакой возможности. Внезапно стало страшно, что сейчас сеть меня просто задушит вместе с мотоциклом, поэтому я не выдержала и закричала во все горло: "Петя-я-я-я! Петь! Помоги-и-и-и!"

- Ну что ты орешь, Анжел? - вдруг раздался рядом со мной недовольный Петин голос.

Я открыла глаза - БОЖЕ МОЙ! Что случилось? Почему я как будто замурована в каких-то завалах? Вокруг почти ничего не было видно, меня окружала парусина и куски материи, причем так плотно, что даже трудно было дышать. В голове сразу стали вихрем проноситься различные версии происшедшего... Наш дом взорвали, и меня с Петей завалило обломками. А как же Светка? Где Светка?

Потом я внезапно вспомнила, что мы поехали на юг и ночуем в лесу. Значит это не бомба и завалило меня не домом, а палаткой! Ну, это уже как-то легче вытерпеть. Но почему палатка завалилась?

Внезапно часть парусины приподнялась, в лицо мне брызнуло яркое солнце, после чего на горизонте возник недовольный Петя, который еще раз произнес:

- Чего кричишь-то? Перебудишь же всех!

- Да кого я перебужу-то? - искренне удивилась я, вылезая из-под останков палатки.

- Ну, Светку, - хмуро сказал Петя. - Потом, опять же, всяких барсучков и зайчиков. Они же тоже хотят спать.

- Петь, - сказала я. - Я всегда говорила, что тебе вредно импортное пиво пить. Ты после него ночью храпишь, как паровоз с неисправной топкой, а утром потом такое несешь, что хоть стой, хоть падай.

- Да ладно тебе, - сказал Петя. - Я всего-то выпил с десяток бутылочек этого пива... как его... "Корона"! Они его еще так пьют интересно...

- Знаю, - сказала я. - Лимончик в горлышко вставляют.

- А ты откуда знаешь? - удивился Петя.

- Странствуя по свету, я не закрываю глаза, - гордо заявила я и стала складывать растерзанную палатку. - Ты мне лучше скажи, что с палаткой случилось?

- Да ничего такого страшного не случилось, - снова погрустнел Петя. - Просто утром я проснулся, повернулся на сто восемьдесят градусов и попытался - ну, как обычно - вставить сразу обе ноги в тапочки...

- Поэтому уперся обеими ногами в бок палатки и свернул ее к чертовой матери, - докончила за него я.

- Ну да, - сконфуженно ответил Петя.

- Молодец! - язвительно сказала я. - Больше не разрешу тебе иностранное пиво пить. Только наше.

- Но с лимончиком в горлышке, - сказал Петя. - Мне понравилось, когда с лимончиком. Череп на меня вчера целый килограмм этих лимонов извел.

- Да с чем хочешь, с тем и пей, - рассеянно сказала я и стала смотреть в сторону нашей машины... - ОЙ! А ГДЕ МАШИНА?

Петя поглядел в ту же сторону - и действительно: машины не было видно.

- Может, - неуверенно сказал Петя, - Светка решила покататься сама? Я же ее учил вчера...

- Какое к черту покататься? - заорала на него я, потому что материнское сердце уже просто колоколом стучало в ушах. - Где машина с нашей дочкой?!?!

И мы стремглав побежали к полянке, на которой стояла "Волга". Подбежали, и сердце начало колотиться с еще большей силой: "Волга" находилась примерно метрах в двадцати вниз по небольшому склону, и стояла в какой-то широкой канаве, уткнувшись мордой в кусты. Внутри виднелись очертания Светки.

Я уж и не помню, как мы добежали до машины, вытащили оттуда Светку и, убедившись, что она живая и здоровая, стали ее целовать и орать, как безумные. Впрочем, Светка, проснувшись, живо пресекла все эти наши родственные изъявления чувств и поинтересовалась, с какой стати ее с машиной утащили в канаву. Через минуту все выяснилось. Петя, оказывается, поставил машину не на передачу, а на ручной тормоз. Ночью, когда я Светку переложила на сто восемьдесят градусов, она уснула, обнимая этот тормоз. Ну и ей, вероятно, что-то приснилось, поэтому она тормоз руками во сне дернула так, что он отпустился. А машина стояла на небольшом склоне, поэтому уехала в канаву. Хорошо еще, что в дерево не врезалась.

Петя, правда, осмотрев скрытую в кустарнике переднюю часть машины, стал ныть, что, дескать, жесткие ветки поцарапали нежную покраску его "Волгаря", но я ему сурово напомнила о том, что виноват во всем - товарищ водитель, который не удосужился поставить машину на передачу, поэтому пусть товарищ водитель лучше радуется, что со Светкой ничего не случилось, а то товарищ водитель так получил бы по ушам, что товарищ водитель из товарища водителя быстренько переквалифицировался бы в товарища инвалида ...

На этом все треволнения этой ночи закончились, мы быстренько умылись, попили чайку, свистнули байкерам, которые с утра пораньше устраивали "слалом" между деревьями, и отправились в путь. Вечером мы намеревались уже оказаться в Сочи.

Как ни странно, дорога до побережья прошла почти без приключений. Краснодарский край отличается красивыми пейзажами, хорошей дорогой и диким количеством злобных гаишников, как нам заранее сообщил Череп, поэтому не только мы ехали тихо и спокойно, любуясь дорогой, но и команда байкеров больше смахивала на пионерлагерь во время велосипедной прогулки, чем на банду неистовых мотоциклистов: Череп свою команду построил лебединым клином, и они чинно ехали вслед за нашей старушкой "Волгой", не делая даже попыток обогнать.

Несколько раз нас останавливали гаишники, которые поначалу принимали нас за пенсионера союзного значения, путешествующего вместе с охраной, но вид байкеров, едущих со скоростью 60 километров в час приводил их в такой шок, что нас тут же отпускали, даже не проверив документы. Впрочем, на единственной развилке, где одна дорога вела на Баку, а другая в сторону Сочи, Малыш не выдержал, вырвал у зазевавшегося гаишника полосатую палку и умчался в голубую даль, но гаишники на это почему-то даже не отреагировали: то ли у них был изрядный запас этих палок, то ли из-за жары и духоты не захотели связываться, зато Череп догнал Малыша, треснул ему этой палкой по ушам, после чего выкинул ее от греха подальше и сказал, что еще одно нарушение дисциплины, и Малыш будет с позором изгнан из отряда.

После этого Малышу, как провинившемуся, нагрузили на мотоцикл все кастрюли и сумку-холодильник, и отряд поехал дальше, подавив в самом зародыше бунт индивидуальности против коллектива.

Поскольку больше никакие происшествия не мешали нашему продвижению к месту предположительной дислокации, уже где-то в четыре часа дня мы оказались на побережье в районе Джубги. До Сочи оставалось примерно сто десять километров. Но отдых, можно сказать, начался, потому что прямо перед нами уже расстилалось искрящееся Черное море.

Надо сказать, что картина, открывшаяся перед нами после выезда на побережье Черного моря, была весьма эффектной. Настолько эффектной, что вся кавалькада остановилась, мы вылезли из машины и стали смотреть на прозрачную гладь моря, расстилавшуюся перед нами аж до самого горизонта.

- Итить твою мать, - сказал Петя тихонько, выразив таким образом глубину своих чувств.

- Охерительно, - подтвердил Малыш, стоящий рядом.

- Але, - заявила я. - Нельзя ли свои чувства выражать более корректными выражениями? Здесь дети!

- Где это ты детей нашла? - немедленно окрысилась Светка. - А если ты намекаешь на что-то другое, так я недавно тест проходила: все в порядке, никакой беременности.

Я аж онемела от такой наглости, а Петя заявил Черепу:

- Лично я всегда говорил, что две женщины в семье - это слишком. И чувства прекрасного в них нет ни хрена. Вокруг такая красота, а они пререкаются.

- Ладно, - сказал Череп. - Нам на эту красоту дней десять любоваться. Пора уже заканчивать путешествие. По коням.

Мы все расселись по своим местам и рванули в сторону Сочи. Ехать оставалось совсем недолго. Впрочем, дорога заняла намного больше времени, чем мы планировали, потому что вдоль всего побережья расположены всевозможные пансионаты, дома отдыха и просто населенные пункты, которые кишмя кишели отдыхающими, так что ехать там надо было крайне осторожно, чтобы никого не задавить.

Кроме того, нас изрядно раздражали местные джигиты на "Жигулях", которые, завидев Светку в окне машины, начинали ехать рядом с нами и кричали во все горло: - Ай, дэвушка, пойдем ресторан кюшать - шашлык-машлык, лобио-мобио, зелень-мелень, а? Такой красивий - нэ должен бить с папа-мама!

Петя, разумеется, немедленно наливался красным цветом и начинал переругиваться с джигитом, я начинала орать на Светку, чтобы та отодвинулась от окна и перестала провоцировать местное население, которое провоцирует папу так, что мы скоро можем свалиться с обрыва, а Светка в ответ орала, что она не обязана отвечать за поведение каждого урода, попадающегося на пути. Короче говоря, обстановка была довольно нервная. Но примерно через два с половиной часа мы подъехали к Аше. Череп еще в Москве сказал, что там можно с удобствами остановиться в палатках...

Честно говоря, когда мы увидели палаточный городок, расположенный почти у самого моря, мне сразу как-то расхотелось весь отпуск проводить таким образом. Конечно, в палатке жить - очень дешево и все такое, но я как представила, что придется десять дней провести без ванной и душа (впрочем, при наличии моря в пяти метрах от палатки данный фактор был наименее существенным), в туалет, пардон, отправляться в кусты, готовить на костре, а посуду мыть в ручье или ведре - весь палаточный энтузиазм у меня сразу прошел. Как выяснилось, похожие мысли посетили и Петю со Светкой.

- Вот что я вам скажу, - заявил Петя, когда мы стояли и глазели на палаточный городок. - Как-то мне не очень хочется весь отпуск жить в палатке.

- Я, в общем, от этой мысли тоже не в восторге, - призналась я.

- Не говоря уж обо мне, - вставила свою реплику Светка. - Я, собственно, еще в Москве удивилась этой светлой мысли, но говорить ничего не стала, потому что меня в нашей семье никогда не считали за человека.

- Петь, а какие у нас варианты? - спросила его я. - Снимать койки на трех человек - у нас точно не хватит. Иначе придется отказаться от посещений кафе по вечерам.

- Есть мысль, - строго сказал Петя.

- Это хорошо, - обрадовалась Светка. - Заранее поддерживаю. Потому что в палатке на берегу я жить отказываюсь.

- Не болтай, - оборвала я ее. - Так какая мысль? - спросила я Петю.

- Значит делаем так, - решительно сказал он. - Едем в какой-нибудь поселок поблизости - Лазаревское или Лоо, там снимаем - что попадется: или комнату с тремя кроватями...

- Ну вот еще, - фыркнула Светка. - Я с вами в одной комнате спать не буду. Мы на отдых приехали.

- Или комнату с двумя кроватями для нас, - продолжил Петя, не обращая на Светку внимания, - а Светке где-нибудь во дворе поставим палатку.

Светка подумала, потом заявила, что ее этот вариант вполне устраивает.

- Петь, оно все понятно, - осторожно сказала я. - Но на какие шиши? Даже если мы вдвоем будем жить в доме - это обойдется в день рублей в триста. Где денег-то взять? Конечно, мы можем не ходить вечером по кафе и кабакам, но какой это тогда отдых?

- Партия все продумала, - решительно сказал Петя. - Пиво с Черепом я пил не зря. Он эти края хорошо знает, поэтому подкинул ценную мысль. Ты в курсе, чем на побережье мужики зарабатывают деньги?

- Нет, - твердо сказала я, - не в курсе. Но очень надеюсь, что не продажей наркотиков.

- Блин, Анжел, чего ты ерунду всякую городишь? - начал злиться Петя.

Я сделала успокаивающий жест - мол, молчу и слушаю.

- Короче, - продолжил Петя, - они зарабатывают извозом. То есть - работают таксистами. Расстояния здесь большие, к тому же по горам. Одна поездка в аэропорт и обратно дает полную оплату минимум трех-четырех дней проживания.

- И что? - спросила я. - Ты собираешься весь отпуск за баранкой сидеть? Тем более, что местные тебя могут в этот бизнес не пустить.

- С местными я договорюсь, - Петя решительно рубанул рукой воздух, - а за баранку сяду в том случае, если нам денег хватать не будет. Поэтому быстро грузимся в машину и отправляемся селиться в доме. Принято?

- Ура-а-а-а-а! - заорала Светка и побежала к машине.

Проехав несколько километров, мы оказались в поселке Лазаревское, где и стали искать обиталище на отпуск. Впрочем, оказалось, что это вовсе не такая простая задача, как представлялось сначала. Во-первых, сразу пришлось отказаться от услуг всяких жучков и барыг, которые толпились вдоль дороги и предлагали в диких количествах "комфортное жилье с автостоянкой". Под "комфортным жильем" они подразумевали сараи и чуть ли не собачьи будки, "автостоянкой" оказывался бордюр вдоль дороги, зато требовали они за это великолепие сумму, на которую, по нашему мнению, можно было снять виллу в Ницце. Я, правда, никогда не была в Ницце и точно не зналю, сколько там стоит снять виллу, но наверняка не дороже, чем требовали эти негодяи.

У нас, собственно, никаких особых претензий не было - две-три койки и крыша над головой, но совершенно не хотелось за это платить не только хозяйке, но еще и жучку, вся работа которого состояла только в том, чтобы нас привести к этому жилью. Поэтому мы сами стали объезжать домики у дороги, интересуясь насчет проживания.

Вторая проблема, которая сразу встала перед нами, - это общение с местными хозяйками. У меня сложилось такое впечатление, что у них всех или разом поехала крыша, или тетки нюхают грибочки каждый день, причем тоннами. Потому что разговаривали они с нами так, как будто мы им что-то были должны, причем по гроб жизни. Хотя, как нам казалось, это они должны были быть нам благодарны, что мы соглашались платить по 150 рублей за ржавую койку, стоящую в деревянном ящике (это даже сараем нельзя было назвать), сколоченном из деревянных подносов, на которых обычно продают виноград.

Более-менее стандартный диалог выглядел так:

- Ау, хозяйка, - довольно вежливо начинал кричать Петя из-за ограды. - Коечки не найдется.

В ответ, как правило, раздавалось молчание. Причем хозяйка явно виднелась во дворе дома, где она то ли переливала вино, то ли стирала… Короче говоря, спина хозяйки наличествовала. Но что спина, что сама хозяйка в ответ на Петины крики никак не выказывала ни малейшего признака заинтересованности .

- Але, - снова орал Петя, правда, уже менее вежливо и заискивающе, - я спрашиваю, здесь койки сдаются?

Никакой реакции.

- Блин, ты что - глухая, что ли? Я спрашиваю - койки сдаются? - кричал Петя изо всех сил.

Наконец, спина хозяйки медленно-медленно начинала превращаться в свою диалектическую противоположность - переднюю часть хозяйки, которая все так же медленно начинала ползти в сторону забора, и через некоторое время перед нами возникала хозяйка во всей красе. Как правило, это была хорошо сохранившаяся (еще бы, ведь морской воздух весьма благоприятно действует на здоровье) пожилая тетка или бабулька с очень неприятным взглядом и брезгливым выражением на лице.

- Ты шо орешь, алкоголик? - спрашивала тетка вместо приветствия.

- Я спрашиваю, есть ли койки на сдачу? - все еще мирно объяснял Петя.

- Ну и шо ты орешь за эти койки, как резаный? - опять спрашивала тетка.

Петя, потрясенный, умолкал, потому что ответить на такой вопрос было нелегко.

- Сколько человек? - наконец, спрашивала тетка.

- Трое, - отвечал Петя. - Или двое.

- Мало, - делала гримасу тетка. - У меня в сарае семь харь всегда помещалось.

- У нас не хари, - начинал злиться Петя. - У нас лица.

- Лица? У тебя лица? - визгливо начинала орать тетка на всю улицу. - Да у тебя алкогольская харя - за версту видно!

После этих слов с Пети, разумеется, сразу слетала вся его вежливость, и он во вполне прорабских выражениях объяснял тетке все, что он думает о ней, ее сарае, крыше ее дома и шелудивой собачонке, которая бегает по двору. Тетка в ответ костерила Петю, его физиономию, его одежду, машину, меня и Светку. В ответ Петя пытался выломать из забора дрын, чтобы им хлопнуть хозяйку по башке (рукой через забор он не дотягивался), а хозяйка бежала к дому, во весь голос вызывая своего мужа, который, как она выражалась, дрыхнет, как сурок, пока его жену убивают всякие убивцы.

Кстати, пару раз муж действительно появлялся на горизонте. Оба раза он представлял собой неимоверно проалкоголенное существо, которое боевито возникало на пороге, но сразу верно оценивало Петины габариты, возвышающиеся над забором, поэтому существо с крыльца не спускалось, а только науськивало шелудивую собачонку и громко обещало позвать милицию.

После третьей подобной встречи Петя несколько приуныл. Тыкаться в более приличные места явно не имело никакого смысла, потому что нам и на койку-то еле хватало, но койковладелицы то ли были безумно избалованы огромным количеством "диких" отдыхающих, которые готовы были как угодно заискивать перед этим хамлом, лишь бы получить заветную коечку, то ли у них просто поехала крыша от бесконечного употребления той кошмарной бурды собственного изготовления, которую они гордо называли "отличное домашнее вино".

Впрочем, в четвертом месте надежда, вроде, забрезжила - нам попалась благообразная старушка с добрым лицом, которая сама стояла у забора и разглядывала улицу.

- Здрассте, - буркнул ей Петя, ни на что, впрочем, особо не надеясь. - Койки не сдаются?

- Здаются, милок, а как же! Конешно сдаются, - заскороговорила старушка, и Петя сразу же воспрял духом.

- А сколько вас народу, милок? - продолжала ворковать бабулька.

- Трое. Мы с женой и дочка, - объяснил Петя.

- Вот и отлично, вот и славно, - непонятно чему обрадовалась бабулька. - Тебя, касатик, с женой - в отдельную комнату можно поселить, а дочку в проходе определим. У меня дом большой, славный, ты не думай чего там…

- Да я и не думаю, - с оптимизмом подхватил Петя. - Нам лишь бы койки переночевать. А как с удобствами?

- Все удобно, - сказала бабулька. - Все, сынок, просто очень удобно. Кровати не ломаются, занавески занавесиваются.

- Я имею в виду, - прямо объяснил Петя, - туалет с душем.

- Туалет есть, - охотно объяснила старушка. - Все, как у людей - удобный, с сидением деревянным. Я даже лампу туда провела. Теперь ночью не страшно в него ходить. И душ есть. До него идти минут десять, не больше.

- Душ общественный, что ли? - догадался Петя.

- Конечно общественный, - даже как бы удивилась бабулька. - А какой еще?

- Значит, - сказал как бы про себя Петя, - туалет во дворе, душа нет. Но нас с женой поселите в отдельную комнату, а дочку - в проходную. В общем, годится. И сколько это будет стоить?

- В прошлом году по сто пятьдесят рублей сдавала, - похвасталась бабуля.

- А в этом сколько?

- В этом - не знаю, - призналась бабулька.

- Ну, бабуль, цену-то назови, - заторопил ее Петя. - Как я платить-то буду, если цены не знаю?

- А чего платить, за что платить? - заморгала глазами бабулька.

- Ну, я же у тебя снимаю три койки, - втолковывал ей Петя, поняв, что у бабки уже пошли проявления старческого маразма. - Значит должен за них заплатить. Сколько за каждую койку в день? По сто пятьдесят?

- Милок, - сказала бабулька, - в этом году я ничего не сдаю. Колька ко мне приехал с женой и сыном-паршивцем. Два месяца уже живут и все никак не уедут.

Петя на мгновение даже онемел.

- Подожди, - сказал он. - Так ты не можешь нам койки сдать?

- Да как я тебе сдам-то, - искренне удивилась бабка, - когда там Колька живет?

- Так чего ты мне мозги-то уже полчаса морочишь? - заорал Петя.

- Сынок, ты чего кричишь-то? - испугалась бабулька. - Я же просто спросила. Вот если бы ты в прошлом году приехал, тогда селился бы как миленький. А сейчас я же не виновата, что Колька приехал. Он, может, уедет через месяц-другой. Хотя вряд ли. Его с работы выгнали, и он здесь сейчас на рынке торгует.

Ну и что оставалось делать? Петя в сердцах плюнул, и мы отправились дальше. К счастью, примерно в десятом месте забрезжила удача. Там хозяйкой оказалась тетка довольно неприятного вида, но она хамить не стала, а только поинтересовалась - сколько народу селится, в результате чего мы сняли две койки по сто пятьдесят рублей в одной из комнат ее дома, а для Светки во дворе было позволено раскинуть палатку (причем за нашу палатку эта грымза потребовала пятьдесят рублей в день… как она выразилась - "за аренду участка").

Конечно, и этот вариант был не подарком, но хоть крышу над головой нашли, а чего еще надо на юге?

Тетка, как, впрочем, и ожидалось, оказалась довольно неприятной соседкой. Она все время ворчала, а кроме того, имела весьма неприятную привычку постоянно заходить в нашу с Петей комнату, потому что там, видите ли, стоял холодильник. Я уверена, что этот чертов холодильник она в комнату поставила нарочно, только для того, чтобы иметь полное хозяйское право заходить туда каждые пять минут (у нее в коридоре было полно свободного места, а из-за холодильника в комнате было просто не повернуться).

Причем первый раз она появлялась аж в шесть утра, открывала дверцу холодильника, внимательно смотрела внутрь, тихонько бормотала: "Надо бы лампочку вкрутить, а то у нутрях тут ни черта не разглядишь, где вино, а где соленья", после чего уходила. Второй раз она заглядывала в комнату примерно в полседьмого, обводила взглядом свои владения и говорила уже громче: "Все дрыхнуть! Чего дрыхнуть - никто не знает", и снова уходила. В семь утра тетка заявлялась уже во всей красе. Сначала она в соседней комнате роняла пустое ведро. Затем заваливала в нашу комнату, ужасно громко шаркая ногами. Появившись на пороге, она громким голосом заявляла: "Спять!", после чего минуты две негодующе качала головой. После этого тетка подходила к холодильнику, решительно открывала дверцу и начинала доставать оттуда бесконечные банки с солениями, с такой силой ставя банки на пол, что было странно, почему банки не разбивались или не пробивали пол.

В первый день Петя, разбуженный на отдыхе в семь утра, попытался было поднять скандал, но оказалось, что тетка появлялась в нашей комнате вовсе не с целью поскандалить. Она на Петины нелицеприятные выражения просто не обратила никакого внимания, продолжая разгребать свой чертов холодильник, а когда Петя рявкнул на нее во весь голос, предложила убираться из ее дома ко всем чертям. Понятно, что нам деваться было некуда, да и квартиру менять не имело никакого смысла, потому что все остальные хозяйки были такие же или даже намного хуже, поэтому пришлось смириться и принимать эту тетку со всеми ее закидонами как есть, не пытаясь даже протестовать, чтобы сберечь себе нервы на отдыхе.

А закидонов у тетки было немало. Второй основной закидон проявлялся вечером. Каждый вечер, примерно в десять часов, тетка снова начинала со страшной силой шаркать тапками по полу и орать странную фразу: "Тима! Ту-ту! Баба ушла закрыть ставни!" Тимкой, как потом оказалось, звали теткину собачку. Почему бабка ее звала, и при чем тут "Ту-ту" - не знал никто, так как собачка тетку на процесс закрытия ставней никогда не сопровождала.

Да и суть утреннего вытаскивания банок из холодильника нам осталась непонятной до последнего дня проживания. Тетка просто вытаскивала эти стекляшки, смотрела на них мутным взглядом, после чего ставила обратно в том же порядке, в котором вытаскивала. Причем когда я сама залезла в холодильник и посмотрела, что это за соленья такие, оказалось, что банкам уже лет десять, и все соленья практически сгнили. Светка, когда мы ей об этом рассказали, предположила, что у бабки вытаскивание солений является своеобразным культовым ритуалом.

Кстати, если мы не просыпались от ритуала с холодильником, тетка уползала, что-то ворча себе под нос, а потом появлялась где-то в семь тридцать, но на этот раз она уже не миндальничала, не игралась с холодильником, а с шумом отодвигала занавески, открывала окна и ставни и напрямую заявляла, что, мол, хватит валяться! Пора и честь знать.

Впрочем, на юге рано вставать было даже приятно, потому что мы успевали до жары позавтракать и занять на пляже хорошие места. Кроме того, как только забылись треволнения автомобильной поездки на юг и процесс поиска места проживания стерся из памяти, мы перестали нервничать, стали похожи на обычных ленивых отдыхающих, и дни на юге побежали одни за другим со скоростью нашего продвижения из Москвы в Сочи.

Стандартный день выглядел так. Я просыпалась в шесть утра вместе с первым появлением тетки в нашей комнате. Вставала, умывалась, бежала на рынок, покупала что-нибудь к завтраку, после чего возвращалась и готовила всем поесть. Тетка пользоваться газовой плитой не разрешала (им газ отпускали в баллонах из расчета на душу населения), но на второй же день Петя на барахолке купил за бесценок подержанную электрическую плитку, поэтому у меня всегда была возможность вскипятить чайник и поджарить яичницу. В семь утра поднимался Петя, разбуженный теткой с ее дебильным холодильником, умывался и шел делать зарядку, которая заключалась в поднятии Светки. Ее-то никакая тетка не будила, но мы вовсе не собирались сидеть и ждать по три часа, когда принцесса соизволит подняться для завтрака. Поэтому Петя подходил к ее палатке и начинал орать, подражая тетке: "Все спять себе и спять! Ну никакой совести у людев нету! Уже день на дворе, а они все спять!" При этом к Пете присоединялась собачка Тимка, которая, заслышав знакомые звуки, подбегала к Пете и начинала лаять, показывая таким образом, что она на страже порядка, и что нечего беспокоиться. (Собачка была очень старая и видела довольно плохо, поэтому ориентировалась исключительно на голос.)

Иногда Светка от всей этой какофонии быстро просыпалась и вставала, а иногда начинала ныть, что ей и на отдыхе не дают выспаться. Тогда Петя отвязывал один из углов крыши палатки и начинал его раскачивать в разные стороны, напевая: "Море волнуется - раз! Море волнуется - два"... Из палатки при этом доносились визги Светки, у которой от подобного развлечения сразу начинала кружиться голова, вокруг прыгала собачка Тимка, продолжая лаять, Петя пел все громче и громче, пока, наконец, окончательно не сваливал палатку набок, короче говоря, не семья получалась, а сплошная идиллия, прям хоть картину пиши....

После Светкиного подъема все дружно завтракали (и собачке Тимке доставалась своя порция, потому что я не без оснований считала, что тетка ее почти не кормит). Светка торжественно объявляла Пете, что если он еще раз позволит себе разбудить ее таким образом, она лишит его всех родительских прав, Петя обещал больше так не делать, я мыла посуду, после чего мы все дружно отправлялись на пляж.

В первый же день, как водится, Петя сильно обгорел. Я ему говорила, что поначалу на солнце нельзя находиться больше получаса - ну, в крайнем случае, - часа. Однако Петя утром заявился на пляж, выпил бутылку пива, улегся и заснул. Причем до обеда он не будился никакими способами, хотя Светка даже попробовала с риском для собственной жизни плеснуть на него морской водой. Петя при этом только блаженно улыбнулся, пробормотал: "Душ Шарко", но даже не пошевелился. Ближе к полудню его удалось разбудить и отвести в кафе пообедать, где Петя тоже выпил пива, поел и заснул в тенечке. Однако там он проспал всего часа два и, несмотря на мои уговоры, пошел снова на пляж, чтобы получить, как он выразился, свою законную порцию солнца.

Вечером, разумеется, было светопреставление. Точнее, петепредставление. Он орал, как стадо раненых крокодилов, мы со Светкой носились вокруг него со сметаной, пользуя обожженные места, а в комнату периодически забегала тетка, пытаясь нас угомонить, но Петя рявкал на нее так, что даже эта старая карга вылетала из комнаты, как пробка из бутылки. Один раз на крики даже прибежала собачка Тимка, но тут тетка не выдержала и стала орать: "Не дам собаку! Собаку - не отдам!", как будто из ее собаки кто-нибудь собирался сделать мазь для Петиных ожогов. Короче говоря, было такое представление, что отдыхал и Старый цирк, и Новый цирк, и даже все экспериментальные цирки России.

Угомонились только поздно вечером. Поначалу Петя требовал, чтобы его уложили в ванну, наполненную сметаной, но поздно ночью такое количество сметаны купить было невозможно, поэтому никто даже не обратил внимания на крики тетки о том, что в единственной жестяной ванне у нее посажены цветы, и выкапывать их она не даст. Наконец, на Пете удалось найти пару живых мест, которые не обгорели, потому что именно на них он спал на пляже. Петю аккуратно на них уложили, еще раз обмазали сметаной, и страдалец, слава богу, заснул.

Тетка же настолько была потрясена этим представлением, что даже сходила куда-то на кухню, которая представляла собой отдельно стоящую пристройку, притащила оттуда бутылку вина своего приготовления, и мы все выпили по рюмочке... Вино было ужасным, но зато мы после него быстро заснули, что без некоего допинга после перенесенных волнений сделать было затруднительно.

Продолжение следует

Алекс Экслер

http://exler.ru/novels/anzhela.htm