-->


 Отдых и дoсуг
 Стиль жизни
 Вернисаж
 Еврейская мама
 Еврейский театр
 Игры он-лайн
 Анекдоты, юмор
 Шпиль, балалайка
 Тесты
 Гороскопы
 Один дома
 Виртуальный роман
 Конкурсы
 Виртуальные открытки
 Знакомства
 Тутти-еврутти






Марк Шагал в штате Нью-Йорк

Белла Еезерская


(Послесловие к выставке Люси Котляр)
Люся Котляр открывалась постепенно. Сначала на одной из эмигрантских посиделок мне достался кусок принесенного ею торта. Это было нечто: цветочная пыльца, настоянная на птичьем молоке и лепестках розы. Рецепт остался тайной автора. Ничего подобного этому я не ела и вряд ли буду есть.

На этих же посиделочках ее опознала бывшая пациентка ее покойного мужа, главного уролога Еврейской больницы Одессы доктора Котляра. Пациентка - назовем ее N.N. - когда-то с восторгом рассказывала мне об этом удивительном враче и человеке, на счету которого были сотни спасенных
жизней. В том числе жизнь самой N.N. и ее еще не рожденной дочери, которая уже лет семь как мама.

Доктор Котляр был в Одессе очень популярен. Он был врачом милостью Божией. Пациенты рвались к нему на прием. Больные его боготворили.

Жены известных людей иногда выходят на авансцену, когда их мужья попадают в беду. Это выпало на долю Люсе, когда ее мужа обвинили во взяточничестве и возбудили против него уголовное дело. "Дело врачей" по-одесски. 70-е годы печально знамениты тем, что одесское КГБ пыталось следовать худшим столичным антисемитским веяниям. К этому же времени относится попытка властей состряпать "сионистский заговор" против группы интеллигентов-гуманитариев. Но масштабы были не те, материала не хватило. "Образцово-показательный" еврейский процесс вылился в жалкое судилище над библиотекарем Розой Палатник, виновной в том, что она размножала и давала читать стихи Ахматовой и Пастернака, напечатанные в советской прессе.

Шитое белыми нитками дело о взятках, которые якобы брал доктор Котляр, трещало по швам и разваливалось. Тем не менее, в 1972 году доктор Котляр был арестован. Истории болезней его пациентов за пять лет опечатали. Он мог находиться в тюрьме без санкции прокурора три месяца, за это время нужно было состряпать дело. Следователи начали вызывать больных одного за другим, допытываясь, не брал ли доктор у них взятки. Из двух тысяч допрошенных после усиленной обработки "сознались" четверо. На суде все эти люди отказались от показаний, которые у них вынудили угрозами и шантажом. Тем не менее, доктора Котляра признали виновным и осудили на 8 лет тюрьмы.

Жена начала бороться за пересмотр дела тотчас же, но советская бюрократическая машина не спешила. До первого заместителя генерального прокурора Руденко полковника Кореневского Нина Юльевна Котляр - таково паспортное имя Люси - добралась, пройдя через все промежуточные инстанции, только через три года. Адвокат принялся объяснять суть дела, но Кореневский остановил его и дал слово жене. Люся говорила два часа как на одном дыхании. Показывала благодарственные письма больных и их ходатайства. Полковник выслушал, не перебивая. Приказал принести чай и кофе. Потом рассказал, как он сам после удачной операции купил дорогую вазу, наполнил ее конфетами и с бутылкой шампанского и цветами пришел к врачу…

Через две недели доктор был переведен в Кировоградскую область на вольное поселение. Еще через полтора месяца - освобожден и реабилитирован. Всего он пробыл в заключении 3 года и 8 месяцев. Но вернуться в больницу ему не дали, его урологическое отделение расформировали. Последние годы доктор Котляр работал участковым терапевтом. Он перенес разлуку с любимой профессией едва ли не тяжелее, чем заключение. И через три года после освобождения умер, всего 55 лет от роду.

Ненависть свою к советской власти Люся не изжила и не изживет никогда. Об этой грустной странице своей биографии она говорить не любит. И пришла я к ней не для того, чтоб ворошить воспоминания: просто хотела спокойно, без суеты посмотреть ее работы дома - на выставке мне это сделать не удалось. Персональная выставка состоялась в марте в Global Institute of Technology (Нижний Манхэттен). Это была ее вторая выставка в этом помещении.

Я опоздала на торжественное открытие. Все, кому положено было выступать, уже выступили. Фуршет, который Люся создавала и оформляла сама, был уже в значительной степени уничтожен толпой проголодавшихся студентов. По свидетельству очевидцев, этот фуршет был настоящим произведением искусства, каждое блюдо являло законченный коллаж. В Одессе у Котляров был открытый гостеприимный дом, Люся любила (и сейчас любит) готовить, принимать гостей и баловать их изысканными блюдами. Но так получилось, что творческая энергия, бушевавшая в ней, пошла по другому руслу. Хотя в основе всех ее увлечений лежит стремление к красоте.

Разбегались глаза. "Еврейская свадьба", "Скрипач на крыше", "Алла Пугачева", "Холокост". Изделия, висевшие на стенах обширного холла, можно было назвать коллажами только условно. Согласно словарю, "коллаж это прием в изобразительном искусстве, заключающийся в наклеивании на какую-либо основу материалов, отличающихся от нее по цвету и фактуре". Люсины же коллажи предусматривали рельеф и даже объем. Наклеивание тут не всегда подходило. Ни кистью, ни карандашом Люся не владеет. Она - рукодельница. Игла, вязальный крючок, ножницы и клей - ее орудия производства. Компьютера у нее нет, копировальной машины - тоже, делать цветные копии приходится в копировальном центре… Малый формат не упрощает задачу, напротив, усложняет ее: то пропадет крохотная вырезанная ручка, то туфелька, то никак не получается вложить "настоящую" скрипку в бумажную руку. Иногда озарение приходит мгновенно, иногда каждый новый шаг мучителен. Творческий процесс - понятие круглосуточное. Мастерская Люси Котляр работает без выходных и праздников. Некоторые работы заключены в раму, другие разместились на огромных картонах. Есть экспонаты с небольшую книжку, а есть - с книжный шкаф. В некоторых работах присутствуют элементы сюрреализма, что дало основание автору буклета профессору Саркисяну сравнивать их с работами Дали, Магритта, Макса Эрнста. Здесь надо в скобках заметить, что коллаж применялся живописцами прошлого и популярен по сей день. Матисс, будучи уже очень больным, предпочитал не писать, а вырезать и наклеивать рисунки на холст. Замечательный художник Дульфан создал целую серию коллажей, где живопись соседствует с фотографиями и объемными предметами. Люсю мало волнуют, что о ней скажут специалисты. Её увлекает идея, композиция, размещение объектов на плоскости, их соотношение друг с другом,
эстетическое воздействие, которое они несут. Тут и выявляется фантазия художницы, ее интуиция и вкус. Коллажи Люси Котляр, помимо заключенной в них смысловой и эмоциональной нагрузки, очень декоративны.

На выставке всеобщее внимание привлекла изящная работа в раме. На черном бархате под стеклом были размещены различные музыкальные инструменты - симфонический оркестр в миниатюре… Люся отказала потенциальному покупателю этой работы, потому что она предназначалась в подарок Эльдару Рязанову. Его стихотворение "Ритмы жизни, музыка" из сборника "Ностальгия" оказалось созвучным ее душевному состоянию. Оно и вдохновило на создание этого коллажа. Заключительные строчки обращены к людям нашего поколения: "Слабеют со временем уши,\ Напевы становятся глуше, Оркестры играют все тише,\ Жаль, реквием я не услышу". Люся Котляр передала эту картину Эльдару Александровичу через импресарио Виктора Шульмана. Не успела она прийти домой, как на автоответчике ее уже ожидало сообщение. Рязанов был в восторге от подарка, благодарил и сказал, что повесит его в рабочем кабинете, где собирается вся труппа. Наутро он позвонил еще раз. Книга "Ностальгия" украсилась автографом: "Люсе Котляр с самыми добрыми пожеланиями и благодарностью. Ваш Эльдар Рязанов. 6 апреля 2003 года".

К первой годовщине скорбной даты 11 сентября Люся приготовила большой коллаж. Картоны были выставлены на тротуаре перед домом. Люся думала, что придут ближайшие соседи, а собралось более ста человек. Толпа блокировала проезжую часть. Люди зажигали свечи. Это был реквием по погибшим. Стихи Якова Голованевского, посвященые трагедии, были переведены на английский язык и вмонтированы в композицию. В левой части был изображен безмятежный утренний Манхэттен. Люди спешили на работу. В голубом небе серебрились "Близнецы". И вдруг, в одно мгновенье все переменилось. Самолеты врезаются в башни. Вершины их окутаны дымом. По улицам в панике бежит народ. Дым, пламя, пепел и кровь. И скорбные слова. И фотографии четверых погибших - Александра Брагинского, Геннадия Боярского, Владимира Савинкина и Евгения Князева… Молодые
интеллигентные лица. Жизни, так много обещавшие, оборваны в самом начале. На этой уличной презентации прессы не было, но пришли родные
погибших.. Подъехали полицейские на двух машинах, думали, что-то случилось. Оценив ситуацию, отдали честь, пожали Люсе руку и стали помогать, зажигать гаснувшие свечи - в тот день был ураганный ветер, он срывал листья, гнул деревья. Помогли перенести и укрепить работу поближе к дому, где было тише. Еще долго коллаж стоял в фойе дома возле камина. Люди молча ставили и зажигали свечи.

"Чужого горя не бывает". Едва закончив этот проект, Люся задумала другой - посвященный детям, родившимся после смерти отцов. Символы - две маски: черная - скорби и сиреневая - вдовья. Люся собрала более 30 фотографий, но не уверена, что завершит эту работу - слишком тяжко, сердце болит. Все-таки ей давно уже не 25, и человек она не слишком здоровый.

Добывание исходного материала - отдельный разговор. Когда художник знает, какие краски и кисти ему нужны, он идет в магазин и покупает их. Магазинов для коллажистов нет. Они - в постоянном поиске. Люся обходила - когда была в состоянии - сувенирные, ювелирные, подарочные магазины и что-то уносила, оставляя немалую сумму из собственного весьма скромного бюджета. Иногда она покупает приглянувшуюся вещицу впрок: упустишь - потом не найдешь. Лежит эта вещица в ящике и все время напоминает о себе: мешает работать, отвлекает и путает мысли… Выручают друзья и соседи - приносят всякие бесценные ненужности: кто - лоскут черного бархата, кто - ручку от дверцы. Несколько посылок пришло от незнакомых людей из Германии после того, как они прочитали о Люсе в газете. Люся не брезгует ничем. В этом смысле она немножко Плюшкин: ящики комодов забиты, для несведущего взгляда, всяким барахлом. Просторная квартира превращена в мастерскую, стенные шкафы - в склады. Высятся стопки газет и журналов, которые надо просмотреть, отобрать и вырезать все, что может пригодиться - будь то иллюстрация или статья. "Когда б вы знали, из какого сора"… Люся просчитывает наперед. Кусок черной веревки может стать существенной деталью, без которой композиция теряет смысл. Эта веревка нашла свое место в коллаже, посвященном Высоцкому.

Люся устроила презентацию этого коллажа 12 сентября прошлого года, когда секция художников после летних каникул собралась на заседание. Она пригласила членов клуба к себе на квартиру (обычно художники ежемесячно собираются в еврейском центре Бенсохерста). Пришло человек сорок. Регина Авербух, Леонид Абрамович, Яков Голованевский читали свои стихи, посвященные Высоцкому, Рустем Галич читал стихи Высоцкого. Люди потом говорили, что коллаж открыл им Высоцкого с неожиданной стороны. Очевидно, зрительное воспроизведение стихов добавляет нечто новое к их восприятию. Люся представляла не только самого поэта, но среду, которая питала его поэзию. В этом контексте неожиданно нашла свое место фотография Сталина с его факсимильной подписью "На добрую память - Иосиф Сталин". Этот раритет она поместила на стопку папок, в которых (символически) хранятся дела 20 миллионов расстрелянных и умерщвленных жертв сталинского террора. Рядом помещен пистолет - орудие палачей. Все это повязано грубой черной веревкой как явления взаимосвязанные. На строчках стихотворения "Я не люблю фатального исхода" стоит жирная печать одесской плодоовощной базы, которая закрывает протестующее НЕ. Строчки "Осторожно с историей, осторожно, не разбейте глиняный сосуд" иллюстрированы пейзажем заброшенного русского села. Полуразрушенные избы, заколоченные окна и двери, церкви без крестов. Деревня 1929-1930 годов, когда было уничтожено русское крестьянство. Над этим разором из земли наклонно вырастает "Краткий курс истории ВКП(б)" с закладками на самых трагических страницах. Статуя Сталина в фуражке и шинели красного цвета смотрит сквозь красный тюремный переплет окон. Вариации на тему стихотворения "Маски". Этот коллаж Люся подарила сыну Высоцкого Никите, оставив себе рабочую копию. Вдохновителем и консультантом ее в работе над этим коллажем была Майя Беркович, преподавательница русского языка и литературы. У Люси есть интересные работы, посвященные Булату Окуджаве. Один из лучших коллажей сделан на стихи Виктора Урина "У женщины три возраста"

Пересказывать содержание коллажей - задача трудная и неблагодарная. Их надо видеть. Это калейдоскоп образов, символов, аллегорий, вызывающих разные ассоциации у разных людей. У Люси Котляр в квартире - музей. Стены завешаны сплошь. Всего за три года она сделала более 700 коллажей - для выставок, друзей. Заказы она не принимает и ничего не продает. Клубу еврейского центра в Бенсонхерсте она подарила около 400 коллажей. Оригинал коллажа "Холокост" находится в музее Яд Вашем.

С чего и как всё это началось?

С депрессии, вызванной культурным шоком, столь обычным у пожилых эмигрантов. Угнетало одиночество, хотя гости не переводились. В минуты,
когда тоска подступала особенно сильно, Люся ставила старые пластинки и пересматривала пожелтевшие черно-белые фотографии. Однажды она
подумала: а почему бы не дать этим фотографиям новую жизнь? Вырезала, поместила в новую обстановку, одела в новые платья. Получилось очень красиво. В ход пошли альбомы, перчатки, флаконы, хранившие аромат прошлой жизни. Думала отвлечься, получилось - увлеклась.

Сейчас Люся работает над образом Тевье-молочника, пытается воспроизвести колорит еврейского местечка. Она сидит в библиотеке, роется в
альбомах, в книгах. Второй план будет плоскостной, а передний - сам Тевье, его повозка, лошадь и бидоны с молоком - объемные. Художнице давно уже тесно в двух измерениях.

Люся - щедрый человек. Она любит дарить радость. Когда я уезжала в Одессу, она приготовила с оказией четыре коллажа на одесские сюжеты. И очень спешила, чтобы не опоздать.

История знает не так уж много примеров "позднего ренессанса". Творческое долголетие обычно связано с тем, что человек делал всю предыдущую жизнь. Эмиграция явилась мощным психологическим шоком, открывшим в некоторых людях способности, которые они в себе не подозревали. Одни стали писать стихи, другие - картины. Но чтобы человек впервые открыл себя и так ярко проявился на 75-м году жизни - такого слышать мне ещё не
приходилось. Да и одной ли мне?..

http://www.vestnik.com/issues/2003/1015/win/ezersky.htm



© Copyright IJC 2000   |   Условия перепечатки