Приведет ли книга Александра Солженицына к ослаблению антисемитизма?

Юрий Окунев

Так получилось, что я узнал о предстоящей публикации двухтомника Александра Солженицына "Двести лет вместе" точно в тот день, когда закончил свое эссе "Вклад русской литературы в еврейский вопрос", а, узнав, подумал: "Блуждания русской литературы в лабиринте еврейского вопроса продолжаются и даже развиваются - в дело вступила тяжелая артиллерия в лице одного из самых почитаемых и авторитетных русских писателей нашего времени". Признаюсь - сообщение о публикации Солженицына взволновало меня по многим причинам.
Прежде всего, Александр Солженицын - один из моих любимых русских писателей. Никогда не забуду и своим детям не дам забыть, как в 60-е и 70-е годы по ночам читал я самиздатовские копии его замечательных романов "В круге первом" и "Раковый корпус".
По научным интересам довелось мне встречаться с сотрудниками той "шарашки", которая описана "В круге первом", да и сам я бывал в этой бывшей "шарашке", а тогда уже - солидном сверхсекретном институте. Многорезонансный отклик находили солженицынские темы и мысли в душе моей.
Потом пришел на трудно читаемых фотопленках ошеломительный "Архипелаг Гулаг" - казалось, аморальный советский режим вот-вот рухнет под тяжестью страшных разоблачений, но нет - не рухнул, а еще круче озлобился до самой середины 80-ых годов.
Потом пришел, уже кажется в нормальной печати, "Бодался теленок с дубом" - удивительная история борьбы ничтожной группы мужественных интеллигентов с всесильным и беспощадным коммунистическим режимом.
Но из того же замечательного "Теленка" узнал я, что Солженицын отделил борьбу евреев за право на эмиграцию от общедемократического движения и осудил Андрея Сахарова за поддержку еврейского движения, и даже, кажется, разошелся с ним из-за этого. Резанула слух солженицынская фраза: "Группа около 90 евреев написала письмо американскому конгрессу с просьбой, как всегда о своем: чтоб конгресс не давал торгового благоприятствования СССР, пока не разрешат еврейской эмиграции. Чужие этой стране и желающие только вырваться, эти
девяносто могли и не думать об остальном ходе дел". И вот эти "как всегда о своем" и "чужие этой стране" удручили меня тяжко: Солженицын, говорящий словами цэковских и гэбэшных советских холуев, был непереносим. Помню, тогда еще вдруг обожгла меня до боли сердечной догадка о странной дружбе Солженицына с тяжелым антисемитом Игорем Шафаревичем.
Вот почему взволновало меня сообщение о публикации Солженицына на еврейскую тему, но не только поэтому …
Я подумал, что мнение Александра Солженицына по еврейскому вопросу, тем более, оформленное в виде двухтомного фундаментального исследования, будет играть существенную роль в будущих русско-еврейских отношениях и в российской политике по этому вопросу, подобно "Еврейскому вопросу" Федора Достоевского или "Мнению" Гавриила Державина. И, памятуя, какую чудовищную, погромную роль сыграли те державинские и достоевские изыски на еврейскую тему, сжался я в комок от тяжелого предчувствия - новая книга Солженицына будет играть крайне отрицательную роль …
Это недоброе предчувствие возникло из старых впечатлений от "Теленка", из слухов о солженицынском антисемитизме, которым я не хотел верить и о которых не желал слышать, а еще из интервью, данного Александром Исаевичем главному редактору газеты "Московские новости" по случаю выхода в свет первого тома книги.
В интервью Солженицын сначала длинно отвергал обвинения в антисемитизме. Это весьма симптоматично. Почему-то Льву Толстому или, скажем, Максиму Горькому не надо было убеждать всех, что они не антисемиты, а Александру Солженицыну - надо. Почему? Очень просто - потому что Толстой и Горький ясно, четко и недвусмысленно, без оговорок и уверток, без "но" и "однако" осудили антисемитизм в среде своего народа, как явление аморальное вне зависимости от его подоплеки и толкований и, к тому же, крайне вредоносное и опасное для русского народа и России. Солженицын же этого сделать не захотел - никто не слышал голос этого русского писателя, когда фашистская литература захлестнула улицы российских городов, никто не услышал его голос, когда генерал Макашов оправдывал юдофобство ссылками на классиков русской
литературы. Вот тогда нужно было бы высказаться, уважаемый Александр Исаевич, решительно, громогласно и определенно высказаться, и тогда бы не пришлось доказывать, что вы не верблюд. Но Вы предпочли промолчать.
Кстати, Солженицын утверждает, что "на еврейскую тему у Толстого нет ничего специально написанного" и добавляет: "Может быть, просто ему не досталось этой темой заняться". Это неправда, и я не верю, что Солженицын заблуждается, ибо еще как "досталось" Толстому заниматься еврейской темой. Только занимался Лев Николаевич этой темой отнюдь не так, как ею занимается Александр Исаевич. Вот примеры.
В 1890 году, в царствование Александра III, Лев Толстой подписал следующий документ:
"Декларация против антисемитизма
Ввиду систематически и постоянно возрастающих нападений и оскорблений, которым подвергается еврейство в русской печати, мы, нижеподписавшиеся, считаем нужным заявить:
1. Признавая, что требования правды и человеколюбия одинаково применимы ко всем людям, мы не можем допустить, чтобы принадлежность к еврейской народности и Моисееву закону составляла бы сама по себе что-нибудь предосудительное (чем, конечно, не предрешается вопрос о желательности привлечения евреев к христианству чисто духовными средствами) и чтобы относительно евреев не имел смысл тот общий принцип справедливости, по которому евреи, неся равные с прочим населением обязанности, должны иметь такие же права.
2. Если бы даже и было верно, что тысячелетнее преследование и те ненормальные условия, в которые оно было поставлено, породило известные нежелательные явления в еврейской жизни, то это не может служить основанием для продолжения таких преследований и для увековечения такого ненормального положения, а, напротив, должно побуждать нас к большей снисходительности относительно евреев и к заботам об исцелении тех язв, которые нанесены еврейству нашими предками.
3. Усиленное возбуждение национальной и расовой вражды, столь противной духу истинного христианства, подавляя чувства справедливости и человеколюбия, в корне развращает общество и может привести его к нравственному одичанию, особенно при ныне уже заметном упадке гуманных чувств, при слабости юридического начала в нашей жизни.
На основании всего этого мы самым решительным образом осуждаем антисемитское движение в печати, перешедшее к нам из Германии, как безнравственное по существу и крайне опасное для будущности России".
Убедит ли это письмо Александра Солженицына в том, что Льву Толстому досталось заниматься еврейским вопросом? Думаю, что нет. И знаете почему? Потому что Александр Солженицын не подписал бы подобное письмо - он предпочел бы сделать вид, что антисемитизма в России нет, а если и есть, то нашел бы тому вполне резонные оправдания.
В том же 1890 году Лев Толстой писал Владимиру Соловьеву:
"Я вперед знаю, что если Вы, Владимир Сергеевич, выразите то, что Вы думаете об этом предмете, то Вы выразите и мои мысли и чувства, потому что основа нашего отвращения от мер угнетения еврейской национальности одна и та же: сознание братской связи со всеми народами и тем более с евреями, среди которых родился Христос и которые так много страдали и продолжают страдать от языческого невежества так называемых христиан".
В 1903 году, в царствование Николая II, после кровавого Кишиневского погрома Лев Толстой писал с душевной болью, писал страстно и убежденно:
"...Мое мнение относительно кишиневского преступления вытекает также из моих религиозных убеждений. После первых же сведений,
опубликованных в газетах, не зная еще всех ужасающих подробностей, которые были сообщены позже, я понял весь ужас того, что произошло, и испытал одновременно чувство жалости к невинным жертвам жестокости населения, изумление перед зверством всех этих так называемых христиан, отвращение к этим так называемым культурным людям, которые подстрекали толпу и сочувствовали ее действиям. В особенности я почувствовал ужас ПЕРЕД ГЛАВНЫМ ВИНОВНИКОМ - НАШИМ ПРАВИТЕЛЬСТВОМ с его духовенством, которое будит в народе зверские чувства и фанатизм, с его бандой чиновников-разбойников. Кишиневское преступление - это только прямое следствие пропаганды лжи и насилия, которую правительство ведет с такой энергией. Положение, которое заняло русское правительство по отношению к этому вопросу, служит только новым доказательством грубого эгоизма этого правительства, которое не отступает ни перед какой жестокостью там, где нужно остановить движение, кажущееся ему опасным. Подобно турецкому правительству во время армянской резни, оно остается совершенно индифферентным к самым ужасным актам жестокости, когда эти акты не затрагивают его интересов".
Как видим, это неправда, что не досталось Льву Николаевичу заниматься еврейской темой. Только занимался он ею совсем иначе, чем Александр Исаевич - потому-то Солженицын и избегает ссылок на Толстого.
Далее в интервью Солженицын в ответ на вопрос редактора о путях нормализации отношений между русскими и евреями выступал в стиле
Достоевского - мол, еще не известно, кто больше виноват в том, что эти отношения ненормальные. Просто оторопь берет от такого объяснения в начале ХХI века.
Вот что говорил Достоевский в 1877 году: "… я только хочу указать, что в мотивах нашего разъединения с евреем виновен, может быть, и не один русский народ и что скопились эти мотивы, конечно, с обеих сторон, и еще неизвестно, на какой стороне в большей степени".
И вот что говорил Солженицын в 2001 году: "Нужно терпеливое взаимопонимание. Я вижу такую массивную грубость в подходе к этому вопросу у русских публицистов: просто рубят с плеча совершенно безответственно. Ну, и еврейских высказываний я привожу тоже достаточно много: резких и неприязненных по отношению к русским".
Просто как-то неловко за умного и глубокого человека. Оказывается, никакого антисемитизма в России вообще не было и нет, а есть не вполне нормальные отношения между русскими и евреями, в чем обе стороны, надо полагать, равно виноваты. Далее, для улучшения положения требуется взаимопонимание между евреями, которые, якобы, неприязненно отзываются о русских, и русскими, которые "рубят с плеча совершенно безответственно" вместо того, надо полагать, чтобы высказываться завуалированно. При этом нужно, по-видимому, ожидать, что как только евреи перестанут неприязненно отзываться о русских, макашовы и кондратенки, а с ними заодно и весь нынешний состав Российской Государственной Думы не откажутся уважительно почтить вставанием память шести миллионов евреев - жертв фашизма.
Давайте пофантазируем и представим себе, что в наши дни какой-нибудь немецкий писатель выступит с таким, к примеру, заявлением, что, мол, конечно, отношения между евреями и немцами были не вполне нормальными: немцы умерщвляли евреев в газовых камерах, но евреи - тоже не сахар, ибо они неприязненно высказывались о немцах, и еще не известно, кто больше виноват. И поэтому для нормализации отношений необходимо взаимопонимание, а именно, евреям и немцам следует взаимно понять мотивы действий другой стороны и относиться к этим действиям без предубеждения.
Вы скажете - бред какой-то. Да, бред, но ведь Солженицын совершенно серьезно предлагает подобное толкование для русско-еврейских отношений.
Нет, уважаемый Александр Исаевич, баланс отношений между русскими и евреями, отнюдь и, к сожалению, не таков, каким вы его
представляете. Не сомневаюсь, вы найдете у евреев резкие высказывания о русских (я таковых не знаю!), вы, безусловно, найдете в российской истории немало евреев-подонков, вроде предателя Азефа, вроде сталинских прихвостней Ягоды, Мехлиса, Кагановича. Евреи, однако, не держали русских более ста лет на положении полурабов в черте оседлости, евреи не ограничивали русских в гражданских правах, евреи не преследовали русских за их веру, евреи не устанавливали для русских процентную норму при поступлении в высшие учебные заведения, евреи не
дискриминировали русских при поступлении на работу, евреи не устраивали русских погромов, и еще много чего евреи не делали из того, что делали с ними.
Так что, положив на одну чашу весов неприязненные высказывания евреев о русских и всех вместе взятых еврейских подонков, извольте, уважаемый Александр Исаевич, положить на другую чашу не "массивную грубость в подходе к этому вопросу у многих русских" - к грубости евреи давно привычны, а положите, пожалуйста, нечто более материальное - сто лет черты оседлости, двести лет дискриминации и унижений, процентную норму, гоголевского "Тараса Бульбу", Велижское дело, Кишиневский и Белостокский погромы, "Союз русского народа", Дело еврейского антифашистского комитета, "безродных космополитов" и Дело врачей, запреты на профессии и должности, ограничения на образование и научную работу и много чего еще - не мне Вам, писателю и историку, подсказывать.
Написал я этот перечень и сам ужаснулся тому, на что спровоцировало меня одно единственное высказывание Солженицына. Мне претит выискивать виновных по национальному признаку. Мне отвратительны обвинения любого народа в коллективной вине, признание за любым народом, будь то русские или евреи, какого-то общего греха. Мне в голову не придет такая глупость и подлость, как винить моих русских друзей во всех перечисленных выше преступлениях российских властителей и российской черни перед еврейским народом. Вот ведь в чем опасность
солженицынской доктрины - она провоцирует выискивание черт врага в целом народе...
Все это я писал еще до выхода в свет двухтомника "Двести лет вместе", думал - может быть, в книге все не так, может быть мои опасения напрасны. Однако чудес не бывает и, прочитав книгу, не могу изменить ни одной строчки в вышесказанном, ибо, к сожалению, мои тяжелые предчувствия оправдались.
Известный русский писатель и сценарист Юрий Нагибин в своей потрясающей исповеди "Тьма в конце туннеля" утверждал, что только антисемитизм сплачивает население России в единый народ. С резкой откровенностью и душевной болью он писал: "И все же есть одно общее свойство, которое превращает население России в некое целое, я не произношу слово "народ", ибо, повторяю, народ без демократии - чернь. Это свойство - антисемитизм". И далее Юрий Нагибин говорил, что слово "жид" стало таким же заветным, как и другое трехбуквенное "самое любимое слово русского народа": "Два заветных трехбуквенных слова да боевой клич - родимое "… твою мать" - объединяют разбросанное по огромному пространству население в целостность, единственную в мире, которая может считаться народом".
Все во мне протестует против такого вывода, вплоть до нежелания его обсуждать! И, тем не менее, писатель прав - болезнь юдофобства в России существует, многим представляется неизлечимой, и от ее обсуждения никуда не деться.
Послужит ли книга Александра Солженицына излечению или, по крайней мере, смягчению этой болезни, осветит ли она "для будущего взаимодоступные и добрые пути русско-еврейских отношений", как о том пишет автор?
Недавно я был на встрече с известным русским телекомментатором, писателем и профессором журналистики Александром Бовиным. Его много спрашивали о книге Солженицына. Александр Евгеньевич защищал право Александра Исаевича на свою точку зрения, оправдывал многие его нелицеприятные антиеврейские обобщения, а в конце сказал: "Конечно, антисемитский душок есть, не без этого …"
Деликатный Александр Бовин сильно упрощает дело - нет, это, к сожалению, не просто антисемитский душок. Это - мощная попытка выдающегося русского писателя, претендующего на национальное духовное лидерство, придать антисемитизму новый импульс, возродить его утраченную после развала советской империи объединяющую функцию. Потерпев фиаско в своих концепциях обустройства свободной России, писатель и бывший диссидент, так много сделавший для падения коммунистического режима, ныне, с непревзойденными по наукообразию уловками, навязывает русскому народу ту же ложную объединительную концепцию антисемитизма, которая процветала в столь ярко разоблаченном им советском тоталитарном государстве.
Немало авторов уже дали подробный разбор книги Александра Солженицына, и критических мнений высказано немало. А по мне - полемика с ним в деталях абсолютно бессмысленна. Бессмысленна потому, что ложна и чрезвычайно опасна заложенная в книге Солженицына главная идея - призыв к признанию русскими и евреями своей доли греха, каковому, надо полагать, должно предшествовать мелочное выискивание недостатков сторон и взаимных обид. Ни к чему иному, как к углублению раскола и усилению антисемитизма, такой подход никогда не приводил и не приведет. Великий русский философ Николай Бердяев писал:
"Для нас, христиан, еврейский вопрос совсем не есть вопрос о том, хороши или плохи евреи, а есть вопрос о том, хороши или плохи мы, христиане".
Если русский писатель, претендующий на духовное лидерство в православной стране, не понимает этого, то спаси, Господь, нас - и русских, и евреев - от его советов.

Ст.научный сотрудник.США.Коннектикут.