Александр Аркадьевич Галич. Памяти великого барда

Владимир Островский

Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку -
Каждый выбирает для себя...
Ю. Левитанский.

Пятнадцатого декабря 2002 года исполняется четверть века со дня смерти Александра Аркадьевича Галича ( Гинзбурга ) - смерти трагической и загадочной : в своей парижской эмигрантской квартире он подключал в электросеть только что купленный телерадио-комбайн. Жена, пришедшая буквально через 10-15 минут , нашла его, лежащим мёртвым на полу с оголённым проводом в руке.
Он похоронен на небольшом кладбище Сент-Женевьев де Буа близ Парижа. Здесь недалеко друг от друга находятся могилы выдающихся деятелей русской культуры И. Бунина, А. Ремизова, И. Шмелёва, М. Шагала, Д. Мережковского, А. Тарковского, В. Некрасова и других "врагов" советского государства, которыми гордилась бы любая цивилизованная мировая держава. На похоронах Галича присутствовали писатели, художники, общественные деятели и многочисленные почитатели его творчества. Многие приехали из Швейцарии, Германии, Бельгии. Только из России, которую бард любил с сыновней нежностью, не приехал никто.
В Казахстане и в Магадане,
Среди снега и ковыля...
Разве есть земля богоданней,
Чем безбожная та земля?!
Советская система боялась даже мёртвого Галича. Его вдова Ангелина Николаевна получила огромное количество телеграмм с выражением глубокого соболезнования, в том числе от А.Сахарова и Л.Копелева. Культурная Россия и вся Европа прощались со своим выдающимся представителем.
Уверен, что и сейчас, двадцать пять лет спустя, на его могиле будет море цветов, а почитатели таланта поэта из разных стран мира будут читать его стихи и исполнять его песни.

Что же произошло с преуспевающим членом Союзов советских писателей и кинематографистов: драматургом, сценаристом большого количества кинофильмов, автором популярных песен для молодёжи на рубеже его пятидесятилетия? Вот как сам Галич объяснял происшедшее: " Я уже всё видел. Я уже был благополучным сценаристом, благополучным драматургом, благополучным советским холуем. И я понял,что я так больше не могу. Что я должен, наконец-то, заговорить в полный голос, заговорить правду...". Интересно, что его, как Б.Окуджаву и А. Городницкого, вдохновлял пример декабристов. Почти через 150 лет после восстания на Сенатской площади он писал:
И всё так же, не проще,
Век наш пробует нас -
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь,
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?!
И, несмотря на всё своё " благополучие" , Галич вышел на площадь.
Не моя это, вроде, боль,
Так чего я кидаюсь в бой?
А вела меня в бой судьба
Как солдата ведёт труба.
Галич жил в эпоху расцвета бардовской песни. Вряд ли когда-нибудь повторится такое созвездие имён как Высоцкий, Окуджава, Городницкий, Берковский, Визбор, Ким, Кукин, Клячкин. Каждый из них вошёл в историю русской культуры. И тем не менее...Галич даже среди них стоит особняком. Для большинства советских бардов был характерен " эзопов язык", что было понятно и объяснимо в гнилостное время маразматического застоя. Галич в своих песнях называл вещи и события своими именами, по - существу, играя с огнём. Елена Боннэр как - то сказала о Галиче: " В какой -то момент талант становится сильнее инстинкта самосохранения".
Обличая безразличие абсолютного большинства советских людей к преступной интервенции в Чехословакию, Галич писал:
А танки идут по вацлавской брусчатке,
И наш бронепоезд стоит у Градчан.
...А я умываю руки!
А он умывает руки,
Спасая свой жалкий Рим!
И нечего притворяться-
Мы ведаем,что творим!

Здесь я хочу сделать небольшое отступление, так как современные читатели не поймут той ненависти и одновременно - боязни, которые Галич вызывал у Кремля. Для иллюстрации приведу пример из своей жизни. У меня был самый близкий друг-Лёня Барон (он рано и трагически ушёл из жизни). Мы оба страстно любили бардовскую песню, но если для меня это было хобби, то для него - жизнь. Я уже не помню точную хронологию событий: по-моему, это было в семидесятых годах - он жил в Риге, а я - в Минске ( десять часов езды ночным поездом ). У обоих были знаменитые магнитофоны "Яуза" и довольно солидные фонотеки. Но у Лёни была великолепная фонотека записей Галича, у меня - крохи. И вот однажды я собрался к нему в гости, чтобы переписать Галича. Мой самый близкий друг твёрдо сказал: "Нет. Если тебя застукают в поезде с этими записями, пришьют срок и тебе, и мне. Хочешь слушать - пожалуйста". Он выложил кассеты, оставил мне еду и ушёл на работу, закрыв дверь квартиры на замок и оставив меня наслаждаться Галичем. К сожалению, это была не комедия, а трагедия: Галич действовал на КГБ, как красный цвет на быка. Ведь при высылке за пределы СССР одним из обвинений был якобы арест некоего человека, распространявшего кассеты с записями его песен.

В поэме "Кадиш" Галич обращается к Янушу Корчаку - польскому еврею - врачу, писателю и педагогу, погибшему вместе со своими воспитанниками в концлагере Треблинка:
Но из года семидесятого
Я вам кричу: "Пан Корчак!
Не возвращайтесь!
Вам стыдно будет в этой Варшаве!
...Вам страшно будет в этой Варшаве!...
...Вы будете чужестранцем
В вашей родной Варшаве".
С какой болью и гневом, как современно звучат строфы из " Реквиема по неубитым":
...Каждый случайный выстрел
Несметной грозит бедой,
Так что же тебе неймётся,
Красавчик, фашистский выкормыш,
Увенчанный нашим орденом
И Золотой Звездой?!
...Должно быть, с Павликом Коганом
Бежал ты в атаку вместе,
И рядом с тобой под Выборгом
Убит был Антон Копштейн!
Так Галич отреагировал на вселенский позор России - присвоение высшей советской награды - звания Героя Советского Союза президенту Египта Насеру, единственной "заслугой" которого перед СССР был его ярый антисемитизм.
Не будучи религиозным иудеем, поэт нежно и страстно любил Израиль. Вот как он выразил свои чувства в стихотворении "Песок Израиля": Вспомни:
На этих дюнах, под этим небом,
Наша - давным-давно - началась судьба.
С пылью дорог изгнания и с горьким хлебом,
Впрочем, за это тоже:
-Тода раба !
...Сколько
Утрат, пожаров и лихолетий?
Скоро ль сумеем им подвести итог?!
Помни -
Из всех песочных часов на свете
Кто -то сюда веками свозил песок!

Человеческая мораль и связанный с ним поиск " доброго" Бога- одна из основных тем, которые мучили его всю жизнь. От скорости века в сонности
Живём мы, в живых не значась...
Непротивление совести -
Удобнейшее из чудачеств!
И только порой под сердцем
Кольнёт тоскливо и гневно -
Уходит наш поезд в Освенцим,
Наш поезд уходит в Освенцим
Сегодня и ежедневно!
А вот его восприятие Бога на разных этапах жизненного пути.
...Мой бог, сотворённый из глины,
Сказал мне:
"Иди и убей".
И канули годы.
И снова -
Всё так же, но только грубей,
Мой бог, сотворённый из слова,
Твердил мне: "Иди и убей".
И шёл я дорогою праха,
Мне в платье впивался репей,
И бог, сотворённый из страха,
Шептал мне:
"Иди и убей!"
И вновь я печально и строго
С утра выхожу на порог -
На поиски доброго Бога
И - ах, да поможет мне Бог!

Нашёл ли Галич доброго Бога, крестившись на закате своей жизни? Крестил его близкий друг и сподвижник по правозащитному движению, знаменитый священник Александр Мень ( еврей по национальности ), убитый впоследствии не найденными по сегодняшний день "патриотами". Что ж, " каждый выбирает для себя...".

1968 год был годом пятидесятилетия Александра Аркадьевича. Мог ли он предполагать, что именно этот год во многом будет определять дальнейший ход и даже срок его жизни? Может быть... Вот как вспоминал он сам о тех событиях: " Была минута счастья в 1968 году. Весною того года безумцы из новосибирского Академгородка решили организовать у себя фестиваль песенной поэзии. Это был первый и последний фестиваль подобного рода... Мы пели по двадцать четыре часа в сутки: мы пели на концертах, в гостинице друг другу..., нас приглашали в гости... А в последний вечер состоялся большой концерт в зале Дома учёных. Зал вмещает около двух тысяч человек... Один из устроителей фестиваля с перепуганным лицом прибежал ко мне и сказал, что прибыло всё новосибирское начальство, обкомовцы, и привезли с собой три автобуса молодчиков, которые собираются устроить обструкцию... Я выхожу на сцену и чувствую спиной ненавидящие взгляды этих самых молодчиков, буравящих меня сзади... Я начал своё выступление с песни " Промолчи" ( "Старательский вальсок" ):
И не веря ни сердцу, ни разуму,
Для надёжности спрятав глаза,
Сколько раз мы молчали по - разному,
Но не "против", конечно, а "за"!
Где теперь крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду...
А молчальники вышли в начальники,
Потому что молчание - золото.
... А потом я спел "Памяти Пастернака":
Разобрали венки на веники,
На полчасика погрустнели,
Как годимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!
И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло прощанье...
Он не мылил петли в Елабуге,
И с ума не сходил в Сучане!
...Ах осыпались лапы елочьи
Отзвенели его метели...
До чего ж мы гордимся, сволочи,
Что он умер в своей постели!
...Вот и смолкли клевета и споры,
Словно взят у вечности отгул...
А над гробом встали мародёры,
И несут почётный караул... Ка - ра - ул!
Я закончил. Аплодисментов не было. Зал молчал... зал начал вставать. Люди просто поднимались и стоя, молча смотрели на сцену. Это была демонстрация в память Бориса Леонидовича Пастернака...".
Одновременно это была дань мужеству, высокой гражданской позиции и героизма Александра Галича, прилюдно показавшего своими стихами всё ничтожество советского руководства. Он сознательно вступил в смертельный бой с системой и здесь вновь напрашивается аналогия с декбристами.
Вскоре после концерта в газете " Вечерний Новосибирск" была опубликована разгромная статья, отражавшая официальную оценку творчества Галича. В поддержку мужественного барда выступила коллегия Дома учёных СО Академии Наук СССР во главе с её председателем Членом-Корреспондентом А.Н. СССР А.Ляпуновым; было и письмо, подписанное многими учёными, в котором выражалось возмущение публикацией в газете. Как много значила эта поддержка для Галича! Как много значила возможность для людей может быть единственный раз в жизни почувствовать себя ЛЮДЬМИ!
Но процесс травли и издевательства над Галичем продолжался. В декабре 1971 года его исключают из Союза писателей, а через несколько месяцев - из Союза кинематографистов. Поликлинике, где он лечится, запрещается возобновлять справку об инвалидности - чтобы лишить минимальной пенсии - единственного источника существования. Но власти плохо знали свой народ: ежемесячно опальный бард получал анонимный денежный перевод на 100 рублей. Сейчас известен источник этих переводов - "академическая касса", деньги в которую давали многие учёные, например, академики П. Капица, С. Лебедев и многие другие.
В октябре 1973 года Галича приглашают в Норвегию на семинар о К.С. Станиславском, учеником которого он являлся. И не просто участником, а руководителем. В КГБ ему чётко сказали, что как представитель СССР он за границу не выедет никогда. Ему было предложено выйти из гражданства и покинуть страну… навсегда.
Фазиль Искандер вспоминает: " Чтобы понять трагедию отъезда Галича, надо было видеть его в те дни, те часы… Такой большой, красивый, но совершенно погасший. Он пытался бодриться, конечно, но чем больше бодрился, тем больше чувствовал, что случилось нечто страшное. Я не хотел себе самому признаваться, что он уезжает умирать…". А сам Галич был убеждён в этом.
За границей он сразу же ощутил духовный вакуум, невостребованность.
Как каменный лес, онемело
Стоим мы на том рубеже,
Где тело- как будто не тело,
Где слово- не только не дело,
Но даже не слово уже.
И кому в этих условиях нужны были его смелость, борьба за справедливость, его разоблачения? У властей был богатый опыт по этой части, ведь ещё в 1922 году из страны была выслана за рубеж большая группа " гнилой" интеллигенции, среди которой находился, между прочим, великий философ двадцатого века Н. Бердяев. Стране, где каждая кухарка могла научиться управлять государством, философы так же, как и поэты, никогда нужны не были: всегда, обо всём и о каждом в отдельности думала партия.

Растерянность Галича в новой для него зарубежной обстановке явилась поводом для версии о самоубийстве. Версию о самоубийстве из -за глубокой депрессии поддерживал близко знавший Галича его друг и близкий товарищ по эмиграции писатель В. Некрасов, который так описывал состояние своего друга: " А вот не так и хорошо ему было - умному, талантливому, может быть именно потому, что умному и талантливому не всегда и не везде хорошо... Галичу нужен был не только читатель, но и слушатель, зритель, и как бы хорошо не переводили тексты его песен, в зале перед ним были чужестранцы. Пусть в Иерусалиме их меньше, чем в Палермо или Венеции, но проблемы-то у них свои и пьют-то они не сто грамм или полкило, а маленькими глотками своё "кьянти" или "вермут". И облака у них плывут не в Абакан, а в какую-то неведомую нам, непонятную даль...". Так было ли самоубийство? Но во-первых, на нём лежала ответственность за судьбу больной жены, во-вторых, он был христианином, верующим человеком, а христианство осуждает самоубийство, считая его смертным грехом.

Вторая версия - несчастный случай. Она, бесспорно, имеет право на существование, хотя трудно представить себе, как мог человек, в совершенстве знающий звукозаписывающую аппаратуру, совершить столь элементарную и в то же время столь роковую ошибку. Хотя... В жизни встречаются разные ситуации.
И, наконец, третья версия - убийство. Вот что писал в своих воспоминаниях А.Д. Сахаров - близкий друг Галича: "За одиннадцать с половиной месяцев до его смерти мать Саши ( она оставалась в СССР ) получила по почте на Новый год странное письмо. Взволновавшись, она пришла к нам: в конверт был вложен листок из календаря, на котором было на машинке напечатано (с маленькой буквы в одну строчку): " принято решение убить вашего сына Александра". Мы, как сумели успокоили мать, сказав, что когда действительно убивают, то не делают таких предупреждений. Но на самом деле в хитроумной практике КГБ бывает и такое...". В любом случае разгадка тайны находится в архивах этой зловещей организации.
Народная мудрость гласит: "Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты". Вот друзья Галича: С. Михоэлс, А. Сахаров, А. Мень, П. Григоренко, В. Шаламов, Л. Копелев, Б. Чичибабин, М. Растропович, Ю. Домбровский, Ф. Вигдорова, В. Максимов, В. Некрасов. Большинству из них он посвятил стихи и песни. Его литератуными кумирами были А. Ахматова, О. Мандельштам, М. Зощенко, Д. Хармс, Б. Пастернак.
Чтобы лучше представить себе образ "железного" барда, интересно послушать рассказ одного из его знакомых: "Близкая мне женщина после тяжёлой операции потеряла много крови, и, как сказал мне её врач, надежд на спасение было мало. Когда я навестил её, она попросила, чтобы я привёз ей магнитофон и записи песен Галича, которые она очень любила. Я рассказал об этой просьбе Александру Аркадьевичу. Он, не говоря ни слова, положил гитару в чехол, поехал в больницу сам и вместо магнитофона пел для этой женщины примерно час. После этого случилось чудо - она выжила. Так вот, когда я читал или слышал на собраниях о якобы "аморальном" Галиче, я всегда вспоминал этот его приезд в больницу". О Галиче написано много. Вот некоторые из высказываний. "Это был действительно народный певец, певец народного дела... он был больной страданиями родины, больной тем, что у нас происходит" (академик Д. Лихачёв). "Песни Галича прежде всего глубоко гражданственны. Автор в любой форме - шуточной, сатирической, патетической - всегда борется против насилия, лицемерия и лжи. Песни эти правдивы-и потому нравственны" (писательница И. Грекова). "Для нас Галич был никак не меньше Гомера. Каждая его песня - это Одиссея, путешествие по лабиринтам души советского человека" (правозащитник В. Буковский). "Великим менестрелем" назвал Галича писатель Ю. Нагибин.
А вот что думали и писали о нём барды и поэты. " Стихи Александра Галича оказались счастливее его самого: они легально вернулись на родину. Да будет благословенна память об этом удивительном поэте, изгнаннике и страдальце" - Б. Окуджава. "Но как мы эти песни слушали, из уст в уста передавая! Как их боялись - вот какая вещь ,- врали, хапужники, невежды! Спасибо, Александр Аркадьевич от нашей выжившей надежды! - Б. Чичибабин.

В заключение хотелось бы привести высказывания русских общественных деятелей разных эпох. "Горе стране, где все согласны" ( декабрист Н.М. Муравьёв ). "Чтобы понять ложь коммунизма, надо понять его правду" (философ Н.А. Бердяев ). Галич был современным философом - декабристом, который всё видел, всё понимал и обо всём говорил с поразительной смелостью.

Статья печатается с любезного разрешения редакции журнала "Заметки по еврейской истории"

http://www.berkovich-zametki.com/