 |
 |
|
Картины Шарля РозенталяОльга Козлова
Обратимся к биографии героя: Шолом Розенталь родился в 1898 году на Украине - в городе Херсоне. Он был восьмым ребенком в бедной еврейской семье. Его отец, фотограф, зарабатывал на хлеб, делая портреты соседей. Маленький Шолом помогал ему, ретушируя фотографии. Когда он подрос, его отправили к состоятельным родственникам в Санкт-Петербург. С 1914 года Розенталь постигал основы реализма в Училище технического рисования барона Штиглица, а в 1918-м, подхваченный волной революционных идей, отправился в Витебск учиться у Шагала, а затем у Малевича. В отличие от реальных учеников мэтра Шолом не был верным последователем супрематизма и потому в 1922 году не последовал за Малевичем обратно в Петроград, а уехал в Париж. Факты жизни проиллюстрированы фотографиями и личными вещами художника (все снимки старые, 1910-1920-х годов, и только Кабаков знает, кто же на них на самом деле изображен). В Париже Шолом сменил свое имя на более привычное для французского уха и стал Шарлем. Жизнь его, бедная событиями, далекая от успеха, но полная творческих поисков, окончилась трагически и нелепо. В апреле 1933 года на Монмартре художника сбил автомобиль. (Работы Розенталя - около 70 картин, более 80 рисунков, а также скульптуры, объекты, записи - чудом пережили войну, чтобы спустя несколько десятилетий предстать перед зрителем.) В том же 1933 году на Украине родился Илья Кабаков, придумавший Шарля Розенталя. Для изобразительного искусства (при всех авангардистских эскападах ХХ века) создание фиктивного художника и замена им подлинного Автора - явление не слишком распространенное. В отличие от писателей, нередко прятавшихся за псевдонимами, художники, как правило, стремились подчеркнуть собственное авторство. Более того, часто они сами становились "персонажами", возводя в культ свою жизнь и привычки (вспомним неизменный парик Энди Уорхола или вечную шляпу Йозефа Бойса). Из предтеч Кабакова в создании "псевдоавтора" можно вспомнить Марселя Дюшана, придумавшего в 1920 году свое аlter ego - художницу Роз Селяви и приписавшего ей несколько важных для истории дадаизма произведений. Но в качестве Роз Селяви выступал сам Марсель Дюшан, переодетый женщиной. Он эпатировал публику, стремясь не столько скрыть свое имя, сколько сменить пол, что дало богатую пищу для размышления всем "нетрадиционно" настроенным критикам (имя художницы происходит от французской фразы "Eros c'est la vie" - "Эрос - это жизнь").
Совсем другой смысл имела концепция "персонажного художника" в московском концептуализме 70-80-х. Идея заменить реального автора на вымышленного была реакцией на официальное советское искусство, где "авторское" обезличивалось, растворяясь в массе изобразительной халтуры. Особенность ситуации заключалась и в том, что представители андерграунда страдали "раздвоением" творческого сознания: одна часть "я" художника работала "для себя", а вторая - "для них". Вымышленный автор, игравший роль подставного лица в отношениях между Художником и Средой, был призван выразить это тотальное отсутствие идентичности. Своих псевдохудожников создали Виталий Комар и Александр Меламид, Виктор Скерсис и Вадим Захаров, Юрий Альберт и многие другие. Но наиболее живучими оказались креатуры Ильи Кабакова. Однако для Кабакова, кроме идеологических моментов, особую роль играл и экзистенциальный страх обнажить свое подлинное "я", который пронизывает многие его тексты. В диалоге с Гройсом ("Бегство", 1990) он пишет: "Это бегство от имени, постоянное несогласие быть тем, кем тебя называют, или даже тем, кем ты сам себя называешь...". "Персонажный автор" становится психотерапевтической "фигурой замещения", которая защищает трепетное "я" художника. Впервые тема фиктивного художника появляется в серии альбомов Кабакова "10 персонажей" (1972-1975). В альбоме "Украшатель Малыгин" некий чиновник, сидя на министерских заседаниях, от скуки создает на белой бумаге целый мир образов, но при этом художником еще себя не ощущает (миф пока не создан, есть только ситуация). Следующий шаг - создание собирательного образа "художника из ЖЭКа № 8 Бауманского района", от имени которого в 70-80-х Кабаков создает свои знаменитые "картины в жанре стенда". "Прежде чем стать художником-оформителем в ЖЭКе, он прожил сложную жизнь, и искусство его представляет собой странную смесь халтуры, простого неумения и ярких вспышек, догадок и озарений", - пишет Кабаков о "Бездарном художнике" из инсталляции 1988 года в галерее Фельдмана - еще одной ипостаси жэковского живописца. Постепенно миф приобретает более конкретные очертания, автор-персонаж получает имя. В инсталляции "Наводнение в музее, или Музыка на воде" (1992) фигурирует уже соцреалист С. Я. Кошелев. Следующий и завершающий шаг этой концепции - Шарль Розенталь. Художнику создана полноценная "легенда", на смену бездарному анониму приходит новый Автор. Творческая эволюция Шарля Розенталя представлена классически: ранние "сезаннистские" пейзажи, затем приближение к супрематизму, в конце 20-х годов - возвращение к реализму, "романтический реализм" начала 30-х. Разве не похожий путь прошли тот же Малевич и многие другие художники? Но, бродя по выставке, все время чувствуешь себя участником некой культурологической игры. В первом зале выставлены парящие под потолком планеры и объект "Крылья", которые напоминают о раннем авангарде, Татлине и конструктивистах. Тема "белого" в творчестве юного Шолома отсылает не только к Малевичу, но и к самому Кабакову и его "коллегам по андерграунду" - Булатову, Васильеву, Штейнбергу. Шолом будто предвосхищает будущие работы московских авангардистов. Вообще прием "воспоминаний о будущем" пронизывает весь проект Кабакова. В серии "Дополнений к супрематизму" (1926) Розенталь пытается скрестить реализм и супрематизм (типично постмодернистский ход). Его парижские холсты конца 20-х годов вновь заполнены ткачихами и пионерами, но и здесь предательски просвечивает "пустота белого", повторяя мотив раннего периода и предваряя поздние работы художника.
Последний зал экспозиции - это серия белых объектов, в которых Розенталь подходит к минимализму, предугадывая тем самым развитие искусства 60-70-х годов. На белой плоскости - едва намеченный в карандаше сюжет: колхозные праздники, трудовые будни... Кажется, что эти рисунки, словно нанесенные на светочувствительную бумагу, вот-вот исчезнут. "Победа над реализмом" - так можно назвать заключительный акт драмы, разыгрываемой Кабаковым-Розенталем. Белая пустота, с которой некогда начинал Шолом-Шарль, вновь торжествует. Напомним, что и ранние альбомы Кабакова заканчивались белым листом - символом смерти персонажа. Однако, по Кабакову, белое может означать и "полноту, превышающую любое высказывание". "В этом смысле, - писал он в начале 80-х, - всякое изображение слабее и неважнее, чем свет. Все предметы существуют в белом пространстве... как облака, пришедшие сбоку. Наступит время, изображения уплывут, а белый свет сохранится". Произведения Шарля Розенталя: картина из серии "Восемь дополнений к теории супрематизма", 1926 ("Ilya Kabakov Stellt Vor: Leben Und Werk Von Charles Rosenthal" Das Staedel, 2000) Это время наступило с приходом Шарля Розенталя. Он, прошедший в своем творчестве всю историю модернизма и постмодернизма, и есть "идеальный художник", показанный куратором в эпоху смерти Картины и торжества инсталляции. В наше "постаутентичное" (по определению Гройса) время, когда культура насквозь цитатна и прямое авторское высказывание в принципе невозможно, псевдоавтор оказывается фигурой едва ли не более подлинной, чем придумавший его художник. http://itogi.ru
Кельн - Франкфурт-на-Майне |
| © Copyright IJC 2000 | Условия перепечатки |
|
|
