Юлий Гусман: "Любого антисемита убью на месте"

Юлию Гусману - знаменитому кинематографисту, бессменному кавээнщику, директору Дома кино и отцу-вдохновителю "Ники" исполнилось 60. Наши читатели всегда рады встрече с ним. Сегодня Юлий Соломонович - гость журнала "Алеф".

- Юлий Соломонович, вы родились в Баку - уникальном многонациональном городе с совершенно особым менталитетом. Какие у вас остались
воспоминания с той поры?
- Их так много, воспоминаний... В Баку моего детства - любимом, прекрасном, солнечном городе на берегу Каспия - жили азербайджанцы, русские, армяне, грузины, евреи, украинцы, курды... Там находилось место для всех и каждого, даже поговорка в ходу была: "бакинец - это особая
национальность". Когда я рос, мне казалось, что весь город за меня, а я за него. В этом котле было невозможно говорить о каких-то
национальных границах. Хотя все, конечно, знали правила игры: на первых политических ролях в городе должны быть азербайджанцы, зато русским и армянам доступны вторые. Евреи занимали посты в сфере медицины, педагогики, архитектуры. Мой папа был самым известным врачом Закавказья, а мама - проректором в институте, завкафедрой английского языка. Их все в городе уважали. Конечно, претендовать на партийную должность в
горкоме они не могли - это была чисто азербайджанская привилегия, но всегда лучше жить по правилам, чем без них, - так считали у нас в Баку. Верите, я даже не задумывался, какого роду-племени мои одноклассники! Ну, может быть, догадывался, что у Кирилла Багирова родители -
азербайджанцы, Саша Саакян - армянин, а Сережа Васильев и Вадик Васин - русские, но Валерик Агарудов - кто он? Горский еврей, оказывается, а я и не знал. А потом я приехал в Москву и поразился, как тщательно здешние евреи маскируют свои родные отчества! Хаимовичи и Исаковичи становятся Аркадьевичами, Ивановичамиѕ Конечно, их можно понять, но лично мне как-то не приходило в голову переделать папино имя на что-нибудь более "уместное"...

- У вас не возникало проблем с таким "неудобным" отчеством?
- Я счастливый человек - мне повезло почти не сталкиваться с антисемитизмом впрямую. Может, по мне видно, что я любого антисемита убью на месте? Конечно, я испытывал определенные трения, но большую часть этих трений воспринимал как очередную идиотскую нелепость советского строя. Помню, когда моего брата завалили в МГИМО, поставив четверку по английскому, разъяренная мама пришла разбираться с проректором. "Мамаша, - сказал он ей, - все родители жалуются, все не верят комиссии, если дети недобрали балл..." - "Видите ли, молодой человек, я не только мамаша. Я завкафедрой института иностранных языков и по совместительству автор учебника, по которому вы экзаменуете абитуриентов..." Тогда он молча достал из стола бумагу - закрытую инструкцию, предписывавшую не принимать евреев в МГИМО. Со мной тоже была история. Я сдавал картину "Не бойся, я с тобой" - мой самый главный любимый фильм. Куратор Касатонов, сидя у экрана, меня хвалил: "Вот Юлий Семенович сделал замечательную картину!" Я шепчу: "Соломонович!" - "Что, Юлий Семенович?" - "Соломонович!!!" Лицо у него кислое сделалось. "Ну, и дурак же ты, - читалось на его физиономии, - мало проблем, что ли"... Надо сказать, что Дом кино был в те времена местом совершенно нееврейским, там обитали в основном партийцы и гэбэшники. Роскошное место, жирное, и тут появляется Гусман, бакинский еврей... Даже когда меня утвердили директором, я еще год не мог получить московскую прописку.

- По первому образованию вы врач-психиатр. Уход в кинематограф не был неожиданностью для вашей семьи?
- Нет. Я был очень плохим врачом, не любил медицину, в медвуз пошел только ради папы и пятерки получал тоже ради него, и диссертацию -
"Клинико-психологические корреляции при церебральном атеросклерозе" - тоже для папы защитил. При этом я вовсю играл в студенческом театре, участвовал в КВН, и в конце концов искусство меня сбило с истинного пути.

- Сильно ли изменился КВН за сорок лет своего существования?
- Поразительно, но он почти совсем не изменился! Стал, наверное, более зрелищным, веселым, театральным, но по сути это все та же игра.
Нынешний КВН уверенно держит планку, хотя импровизация и конкурс капитанов у нас были, по-моему, удачнее. Зато у нынешних игроков лучше с музыкой, с юмором, с техникой сцены.

- Правда ли, что многие шутки в КВНе придумывают не игроки, а сатирики, которым заранее заплатили?
- Здесь есть и большая правда, и большая неправда. Во-первых, я должен констатировать, что в стране просто нет сатириков, способных написать КВНовский текст. Это может сделать только бывший кавээнщик. Лучшие телевизионщики, лучшие ведущие музыкальных программ, лучшие сатирики - все они прошли в свое время школу КВН. Бывает так, что кто-то из "стариков" пишет текст для новичков, но я могу назвать вам с десяток классных команд, которые работают только сами. Лично я ничего плохого в услугах "варягов" не вижу. Если талантливой команде, первой в своем регионе, не хватает блеска для выступления в телешоу, почему бы ее не потренировать? Нам когда-то помогали и Марк Розовский, и Альберт Аксельрод, а потом мы сами, заматерев, стали помогать другим. Это нормально. К счастью, клуб миновала реальная коррупция - не было случая, чтобы от нас потребовали "протащить" чью-то команду.
Я удивляюсь: к чему нам всякие самодельные объединения - жириновские "соколята", "идущие вместе", "поющие врозь"? Ведь есть КВН - мощное молодежное движение, включающее более пяти миллионов человек по всему миру - в Австралии, Европе, Америке!

- Какими критериями вы пользуетесь как судья КВН?
- Мое судейство считают строгим: ставлю и двойки, и тройки. Но ведь я не могу относиться к КВН только как к шоу - я сужу "изнутри". Я не поставлю хорошую оценку за плохую разминку, как бы ни визжала группа поддержки в зале; импровизацию ценю больше заготовок, не люблю, когда массовкой забивают юмор, считаю, что без остроумных реприз нет игры - хорошую шутку никакими плясками не заменишь.

- Как вам понравилась роль депутата?
- Это было самое унылое время в моей жизни. Сперва казалось, что мне повезло - я участвовал в создании "Выбора России", партии Егора Гайдара, которого я очень уважаю, - что бы сейчас ни говорили, а мы ему еще будем памятники ставить! И я попал в Думу... Такого количества противных людей одновременно я не встречал ни на уборке хлопка, ни в армии, ни в клинике неврозов! Самый выдающийся из них, конечно, Жириновский, - что может быть хуже еврея-антисемита?!

- Ходит легенда, что вам удалось его укротить...
- Да, когда я ему пообещал привести тысячу бакинцев с автоматами к подъезду Думы, он сразу как-то сник. Потом у него появилась новая
идея-фикс - он начал кричать всюду: "Я православный! Мы, православные!!!" Сначала я терпел, хотя пульс у меня при этом был 140, давление 500 на 300, но потом он меня достал. "Владимир Вольфович, - сказал я, - как православный православного прошу: не позорьте нацию!"

- А теперь немного о Доме кино...
- Ну, это длинная история моей борьбы с абсолютным злом, антисемитом Михалковым, который когда-то был славным человеком, но в последние годы у него, по-моему, поехала крыша на почве стремления к власти. Пять лет я отстаивал независимость Дома кино как благотворительной структуры и не соглашался на коммерческий проект. Не потому, что я такой упрямый, а потому, что эти вещи рядом не живут, у них разные принципы работы! Кончилось это все тем, что я заболел, мне предстояла сложная операция за границей. А мои бывшие коллеги тем временем с помощью подложных документов убрали меня с дороги, чтобы окончательно уничтожить Дом кино. Правда, справедливость восторжествовала: по решению суда я был
восстановлен в должности, даже компенсацию за моральный ущерб получилѕ но пока дело тянулось, кое-кто многое успел прибрать к рукам. Так было и с Домом творчества в Пахре, и с Домом ветеранов - там тоже теперь "все схвачено". Я судился не ради денег, у меня в Доме кино зарплата была смешная - 65 долларов. Но он был для нас храмом, а теперь пришли менялы... Слава Б-гу, что "Ника" в этой войне устояла.

- Как вы относитесь к стремительной коммерциализации кино?
- Я не вижу в ней ничего плохого. Ведь есть издания вроде "Плейбоя", предназначенные для заработка, и есть научная, просветительская и религиозная периодика, которая сама по себе убыточна. Глупо требовать от "Алефа" такой же денежной отдачи, как от "Vogue". Кино - тот же бизнес! Если бы у нас меньше воровали, не завышали сметы, не рушили кинопрокат, если бы у нас было не триста кинотеатров с "долби", а полторы тысячи, русское кино стало бы прибыльным. Пока окупаются только боевики типа "Брат-2". Конечно, людей, бескомпромиссно служащих искусству, таких как Герман, Муратова и Сокуров, всегда мало, но ведь самый острый дефицит у нас не в шедеврах - в средних фильмах мирового класса. К счастью, интерес к кино растет, в него потихоньку начинают вкладывать деньги. Появляются новые картины, открываются фестивали. Для того чтобы окончательно выбраться из нынешнего кризиса, понадобится еще лет двести...

- А есть у нас столько времени в запасе?
- У нас с вами - нет. Правнуки, может быть, доживут.

Марина Гордон