Аркадий Вайнер: оптимист и жизнелюб

Это было, пожалуй, одно из самых необычных интервью. Дома уже доставали шубы, а на бетонированном пляже санатория внутренних войск
"Солнечный", при тридцатиградусной жаре, в экстравагантных "бермудах", размышлял о времени и о себе живой классик, автор популярнейших
романов Аркадий Александрович Вайнер.
А ваш корреспондент, в купальнике, старательно прячась от солнца, на вырванных из детской тетрадки листочках, чужой ручкой старалась успеть записать высказанные им вслух мысли.
Неделя, проведенная Вайнером в санатории, оказалась до предела заполненной общением. В клубе прошла творческая встреча отдыхающих с
писателем. На пляже, в столовой, на прогулках и во время традиционных вечерних посиделок народ активно общался с любимым автором, задавал вопросы, интересовался мнением... И когда пришло время писать материал, оказалось, что ответов гораздо больше, чем заданных вопросов. В
контексте философских размышлений классика о времени и о творчестве традиционные реплики: "Как вы относитесь... Что вы думаете"... выглядят убого и никчемно. К тому же далеко не всегда я могу искренне претендовать на их авторство ... Словом, читайте ответы. И если вдруг окажется, что у вас остались еще вопросы, то могу предложить лишь перечитать произведения братьев Вайнеров. Аркадий Александрович говорит, что там все написано...

Как все начиналось

Я был дежурным следователем, когда прозвучал вызов на Сретенку, где в квартире был обнаружен труп старика. В убогой обстановке обычной
московской квартиры наш эксперт обнаружил клад. В стене. Деньги. Валюта, драгоценности... И там же - стеклянный пузырек из-под валокордина, в котором поместилось множество крохотных металлических деталек. Потом мы узнали что называются они аксами, служат основанием баланса часового механизма и стоят дороже бриллиантов. А было их в том пузырьке около 10 000 штук.
Откуда у нищего старика в его облезлой комнате это сокровище?
Стало ясно, что убийцы шли по наводке, но в отличие от нашего эксперта Кости Воронцова, не сумели найти клад.
А в это же время наш с братом Жорой общий друг занял крупный пост в АПН. И в очередном споре на тему кем быть лучше и труднее - журналистом или следователем он нам подсказал идею. Написать небольшой рассказ страниц на 8. Тем более, что пообещал заплатить хороший гонорар - 400
рублей. Практически два моих оклада... И мы согласились.
И написали. Правда, не рассказ, а роман на 600 страниц, но он понравился и стал нашей первой книгой "Часы для мистера Келли".
А потом уже пошло все остальное - "Лекарство против страха", "Визит к Минотавру", "Гонки по вертикали", "Петля и камень в зеленой траве", "Эра милосердия", "Евангелие от палача" ...
Я много лет работал следователем, был накоплен огромный опыт, и поначалу казалось, что это просто - материал есть, садись и пиши. Трудности начались потом. Но о них может рассказать любой, кто хоть раз пытался выразить свои мысли на бумаге.
Нас постоянно спрашивают - как вы пишете вдвоем. Да очень просто. Сначала мы решаем, о чем будем писать. Потом составляем примерный план, разбиваем его на главки и решаем, кто какую будет писать. Если про войну - значит Жора, если про любовь - я. А потом, когда каждый напишет те главы, которые выбрал, мы снова заглядываем в план и смотрим, что осталось. И чаще всего оказывается, что главы, которые изначально никто из нас не выбрал просто не нужны.
На первых порах нередко случались неувязки. В конце моей главы герой бегом спускался по лестнице, а дальше у Жоры ковылял к остановке, опираясь на палку. Или надевал в квартире шапку, дубленку, а потом изнемогал в сквере от жары в легкой рубашке... Но это все мелочи, это легко корректируется. Принципиальных же несогласий у нас никогда не было, и, надеюсь, не будет. Мы одинаково оцениваем многие явления,
благодаря общему воспитанию наши позиции похожи, взгляды во многом совпадают. Семь лет разницы в возрасте сказывались только в детстве. А в остальном мы прошли одинаковый путь, мы близкие люди - и не только по крови, но по духу. А потому нам легко писать вместе.

О литературе и творчестве

Сегодня книжные прилавки заполнены тем, что имеет спрос. Ассортимент определяется не духовным стремлением, а конкретными экономическими
рычагами. Чем круче детектив, чем больше ужасов - тем больше спрос. И если сегодня классика стоит дешевле мусора, то это тоже соизволение господнее. С этим нужно жить.
Если изменился ритм жизни, сам строй ее, то и литература должна меняться. Другое дело, что произведения искусства не пишутся за месяц. Но романы Марининой вполне удовлетворяют незрелые потребности массового читателя. Когда перестанут удовлетворять - появится нечто другое.
В принципе вся мировая литература была создана жанре детектива. Гамлет - это же классический детектив... Дело на самом деле не в жанре, а в мастерстве. И кто из нас писатель, а кто ремесленник определит в конечном счете история.
Я никогда не имел учеников, не вел мастер-класс. Видимо, недостаточно честолюбив, не ощущал потребности оставить свою школу. И хотя многие берутся оспаривать мою точку зрения, по сей день уверен, что книга должна быть в первую очередь интересной. И еще одно - когда человек
уверяет, что он пишет для себя - это элемент психической болезни. Писатель обязательно должен хотеть опубликовать книгу. История показывает, что человек, берущийся создать произведение искусства хотя бы на подсознательном уровне вступает в диалог с читателем, зрителем. И тогда это интересно.
Мы с братом пришли в литературу не только не имея поддержки в этих кругах, но даже не зная лично ни одного писателя. Мы были свободны от
предрассудков и, по-видимому, нам удалось сказать свое собственное слово, привнести самобытность. Это - самое дорогое, когда можно отличить твой голос в литературе.
То, что мы пишем - это не детективный жанр, а психологическая проза, базирующаяся на криминальной основе. Психологическая проза - потому что единственное, что в литературе интересно всегда - это человек, движение души. На криминальной основе - потому что писатель должен хорошо знать то, о чем пишет. Георгий - юрист, корреспондент ТАСС по экономике и праву. Я тоже закончил юридический факультет МГУ, работал
оперативником, следователем, старшим следователем по особо важным делам. А потом мы начали писать и стали профессиональными писателями... И нам это понравилось.
А сегодня - да, я знаю, что я известен, что меня читают. И умею извлекать из этого определенные бытовые удобства. По крайней мере я защищен от большинства тех проблем, с которыми приходится сегодня сталкиваться другим пенсионерам. И благодаря этому могу спокойно работать, писать то, что мне хочется и не зависеть от конъюнктуры рынка и капризов издателей...

Место встречи изменить нельзя

По нашим книгам снято достаточно много фильмов. Но, конечно, самый любимый - снят по роману "Эра милосердия".
Нас часто спрашивают - как вы, трезво мыслящие люди, могли допустить такой ляпсус - пообещать наступление эры милосердия через двадцать лет? При этом как-то никто не вспоминает, что разговор идет между Шараповым и Варей в 1945 году. А роман написан в 1975, когда мы, и авторы и
читатели, прекрасно знали, что ничто не искоренилось и вряд ли искоренится. Нам важно было показать наших героев - романтических идеалистов, которые не хотели понимать, что преступность зародилась в Эдемском саду, когда по предварительному сговору Евы со Змием была совершена первая кража. И с тех пор она только нарастает.
Кроме, может, Швеции. Где так хорошо жить и так прекрасно работают органы, что на городской тюрьме поднимают флажок, когда в ней сидит хотя бы один преступник. Тогда у начальника тюрьмы праздник.
Но наши герои жили не в Швеции, а потому ни у Шарапова ни у Жеглова проблем с наличием работы не возникало. Переквалифицироваться не
пришлось.
Роман и фильм - это немного разные произведения искусства. Высоцкий наполнил образ Жеглова не только зрительным содержанием. Он по-своему сформировал характер персонажа. Конечно, в частностях, деталях, обязательно согласовывая с нами, потому что был человеком очень порядочным и понимал, что образ - это собственность автора. Потому что сам был гениальным поэтом, и понимал ценность каждого слова, каждой детали.
Когда мы писали книгу, то по нашим прикидкам Жеглов вполне мог быть прообразом Рюмина - палача, который спровоцировал "дело врачей", который описан нами подробно в "Евангелии для палача", у которого цель всегда оправдывает средства. Рюмин - палач, убийца. Но он будет действовать через десять лет. И нам казалось, что Жеглов вполне мог стать со временем Рюминым.
Но Высоцкий, создавая образ, не мог не внести в характер Жеглова своего видения. А поскольку сам он был человеком нежнейшей души и
невероятной мягкости, то и Жеглов стал мягче, человечнее.
Вот, к примеру, гибель Левченко. У нас этот эпизод был написан гораздо жестче. Шарапов, который уже понял, что Левченко - жертва, кричит: "Не стреляй". А Глеб, с лукавой ухмылкой, прицеливается и убивает. Хотя мог бы стрелять, скажем, в ногу. Жеглов же прекрасный стрелок, а
Левченко не успел еще далеко отбежать...
Пауза, потом Шарапов кричит: "Глеб, тебе нравится убивать". Жеглов ухмыляется. Тогда Шарапов говорит: "Я с тобой никогда больше не буду
работать". "Как знаешь, Володя. Но ведь он - бандит"...
Когда подошло время снимать эту сцену Высоцкий попросился на совещание. Он сказал: "Я не могу это сыграть. Я люблю Жеглова. Я и есть Жеглов. А здесь он - убийца. И я должен сокрушить сам себя..."
Нам с Жорой было трудно. Ведь мы были уверены, что написали правильно. Так же, как смерть Вари. Мы знали, что так и надо по высокому счету литературы. И дело здесь не в авторских амбициях, а в правде образа.
Но мы поняли и Высоцкого. Потому что книга и фильм - это разные произведения искусства. И тот Жеглов, которого сыграл Высоцкий, не был палачом. У него была иная правда. И мы переделали сцену. Теперь Левченко достаточно далеко бежал до стены и даже пытался забраться на нее. Теперь его выстрел был оправдан.
Поначалу мы договаривались о том, что фильм будет семи серийным, и в каждом прозвучит новая песня Высоцкого. Кстати, семь серий и было
снято. Это потом уже в ход пошли ножницы и фильм стал пяти-серийным. А снимали мы на Одесской киностудии. И как-то возле бассейна для
морского боя я встретил Высоцкого. Он пригорюнился и говорит: "Мы договаривались о семи песнях. Здесь нет проблем. Я не лентяй, четыре я уже написал, осталось три. Но правильно ли, что в каждой серии звучат песни в моем исполнении?" Я удивился - почему нет? Я очень любил и люблю песни Высоцкого и по сей день считаю, что его творчество до сих пор по-настоящему не оценено. А он и вправду гениальный поэт. И я был уверен, что его песни украсят фильм. А Володя сказал мне такую вещь: "Я стараюсь работать так, чтобы зритель поверил в Жеглова - командира, лихого оперативника. И надеюсь, что где-то к середине второй серии сумею всех убедить в его реальности. И вдруг я беру гитару, сажусь к пианино и пою. Мои песни немного знают в народе. И как только на сцене появится Высоцкий, Глеб Жеглов исчезнет. Это нарушает стилистику фильма".
Я обожаю его песни. Но мы - профессионалы. Мы его поняли и не могли не согласиться с ним.
Правда, тогда мы считали, что впереди у нас еще будут совместные работы, и будут еще песни... Кто знал, что судьба его оборвется так
трагически. У нас даже совместных фотографий не осталось. Все казалось - успеется...

Немного о себе

Мы с братом выросли в нормальной советской семье. Батя был шофером, механиком. В анкетах он писал о своем образовании: "Один класс", и
слегка лукавил. Я не встречал человека мудрее. Все те заповеди, каноны, нормы нравственности, которыми мы дорожим по сей день - от него.
Мама была учительницей. Она вслух читала наши романы отцу, и для нас главным было не то, что нас читали в 43 странах мира, а понравится ли ему...
Я не знаю, удалось ли мне стать таким авторитетом для своей дочери, но радует то, что она, несмотря на все свои успехи и безусловную
талантливость, приходит за советом и помощью.
Сейчас вот я отложил роман, который мы с Жорой пишем уже три года, и занялся раскруткой общероссийского канала "Дарьял-ТВ". Концепция его - нравственно - правовая, мы готовим свои передачи, начиная с пропаганды права для детей и заканчивая "криминальной нотой" - передачей о
звездах, которые так или иначе столкнулись с миром криминала. Будет и информационная программа "Гранки" и передачи о любви, словом, мы
стараемся, чтобы это было интересно каждому.
Я вообще человек увлекающийся. Работал следователем с удовольствием. Мне нравилась эта игра ума. И получалось неплохо, у меня достаточно
много правительственных наград за эту работу.
Потом увлекся литературной деятельностью. И тоже в общем достаточно успешно. Теперь вот стал телепродюссером...
А еще я не люблю работать. И считаю, что это - нормально. Вот Лев Толстой - он "Войну и мир" переписывал несколько раз. И это доставляло ему радость. Я ленив и стараюсь сразу написать хорошо, чтобы можно было спокойно общаться с людьми, отдыхать...

О женщинах и о любви

Вот "Комсомолка" недавно обозвала меня самым некрасивым бабником. Я, честно говоря, обиделся. Во-первых, я гораздо привлекательнее черта, а это для мужчины главное. А во-вторых, я считаю, что любить женщин - это вообще нормально.
Самая большая роскошь - человеческое общение. Оно всегда углубляет и расширяет взаимное познание и понимание. А именно его так не хватает людям. Я считаю, что непонимание - это главная причина всех неприятностей - от личных до общегосударственных.
К счастью, мужчина и женщина легче понимают друг друга. У них есть такая мощная соединительная вещь, как секс. И это - не только движение тела, но и души. Я очень люблю общаться с женщинами. И никогда этого не скрывал.
Другое дело, что когда разговор заходит о любви любые критерии и попытки объяснения неуместны. Потому что любовь - это всегда безумие.
Рассудок пропадает навсегда. Какое уж тут понимание...
Я восхищаюсь нашими женщинами. А когда речь заходит об офицерских женах, о женщинах в армии - это же вообще сплошные Жанны Д'Арк. Какая
нужна сила духа, жертвенность, понимание, чтобы все это вынести... Как их можно не любить...

Из ненаписанного

Когда мы писали "Евангелие для палача", то были уверены, что этот роман никогда не опубликуют. Но и не писать не могли. У каждого времени свои герои, у каждого возраста свои проблемы.
Вот уже три года мы пишем большой роман. Этакую российскую "Сагу о Форсайтах". Историю одной семьи с 1913 года по сей день. Пытаемся
исследовать расслоение общества в начале века и сегодня . Изучить причины конфликтов и противостояния, которые определяются и эпохой и
характерами людей. Если коротко - это роман о жизни нашего общества. Конечно, весома и криминальная сторона. Один брат работает в
правоохранительных органах, другой современный бандит в очках и смокинге. И поскольку задуман роман философский, рассчитывать на то, что напишем мы его быстро, не приходится. К тому же многое мешает. Я занимаюсь раскруткой канала, Жора живет в Америке и у него тоже свои
проблемы... Но потихоньку работа движется. И, надеюсь, читателям будет интересно . Мы хотим поговорить о времени и о том, как оно изменяет не только характеры людей, но их нравственные ориентиры, менталитет.

О времени и власти

У нас общество за короткий срок предельно криминилизовалось. И причины тому ясны. И сам ход истории и катаклитический характер перестройки - революции. Мы все равно шли к крупным социальным переменам. Но когда они приходят снизу - это длительный тягостный процесс, который Россия уже однажды прошла. А сверху - сама революция для общества проходит легче, однако потом начинает сказываться трудностями, проблемами... как это произошло с нами сейчас.
И в силу тех могучих социально- психологических перемен, которые произошли в обществе, все аспекты социальной жизни приобрели сиюминутный характер. Сегодня надо успеть хапнуть, вырвать, потому что неизвестно, удастся ли это завтра.
Злая шутка истории в том, что во времена социальных перемен на поверхность вырываются самые стойкие. А это всегда криминал.
Преступники были всегда. Но, конечно, сегодня мы наблюдаем его рост в геометрической прогрессии. То, что во времена моей работы следователем рассматривалось как исключение, сегодня стало правилом. Впрочем, стоит ли удивляться - общество, которое много лет было предельно заторможено вдруг получило неограниченную свободу. А это - как спички в руках у ребенка. Нерегулируемая свобода (а бессилие властей регулировать
процессы, происходящие в обществе доказывать не надо) легко перерастает в анархию, когда и правовые и нравственные критерии и принципы
рухнули. Когда индивиды, исповедующие нравственность беззащитны, поскольку бесполезно ножу и автомату противопоставлять мораль. Когда свобода воспринимается не как возможность совершать поступки, которые не вредят другим, а как абсолютная вседозволенность.
И я не уверен, что все дело в недостатке правовой базы. Разорвать нравственный и правовой аспект невозможно. Одно предполагает другое.
Нравственность - это идеология. Какова мораль, таково и право. Причем право - это всего лишь зафиксированная норма нравственности, которая уже существует в головах и душах.
А у нас в одночасье рухнули нравственные нормы, власть демонстрирует безразличие к нравственным аспектам существования индивидуума. И как результат - то состояние общества, в котором жить крайне непросто.
Но, знаете, у меня есть четкая уверенность, что жизнь улучшится. Подобное уже неоднократно случалось. Что не говорите, но общество все же развивается по спирали. И практикой доказано, что правопорядок устанавливается, когда наблюдается усиление власти, возрастает ее способность контролировать жизнь общества. И встречное движение интеллигенции, духовный рост людей.
Конечно, эра милосердия - она наступит не скоро. Только когда подавляющее большинство общества проникнется идеями милосердия. Но уже сегодня я вижу качественные подвижки. Молодежь думает, ищет, старается изменить не только мир, но и себя. Пусть их мысли мало совпадают с
консерватизмом, но подвижки есть. И это позволяет смотреть в завтра с оптимизмом.
Может быть, эти изменения в провинции пока малозаметны, все-таки Москва - город огромный, здесь тенденции проявляются ярче. Но они уже есть.

О внутренних войсках

Я сам офицер милиции. А внутренние войска - ее порождение. Теперь они приобрели немного иные функции, их вооружение приблизилось к
общеармейскому, за исключением, пожалуй, стратегических ракетных войск. Но осталась прежней сама направленность деятельности. Органы
внутренних дел и внутренние войска - это, если можно так выразиться, способ самообороны общества против криминальной преступности, и с каждым годом их роль возрастает. Сегодня у нас человека не защищает никто, кроме войскового наряда и участкового. А потому роль внутренних войск на сегодняшнем этапе переоценить трудно.
Оперативная и следовательская деятельность милиции оказалась недостаточной, она нуждается в массовой силовой поддержке.
Я искренне восхищаюсь мужеством воинов внутренних войск, и считаю, что сегодня в войсках служат только патриоты, горячо любящие Россию.
Потому что иными причинами, кроме беззаветной любви к своей Родине невозможно объяснить их верность долгу. Как в том старом анекдоте
- Мари, ты с Жаном по любви или за деньги?
- Наверное, по любви. Три франка - разве это деньги?
Я считаю, что те материальные блага, которые вы получаете за свой труд - не деньги. А, значит все вы здесь - по любви.
Я искренне хочу пожелать, чтобы со временем и как можно скорее восторжествовала контрактная система.
Я уверен, что в юном возрасте, в 18-20 лет служба в армии - это не просто хороший урок, это целая школа, которая может воспитать качества, которые невозможно приобрести в мирной, штатской, обычной жизни. И если бы не бесчисленные катаклизмы и горячие точки, то вопрос о
контрактной системе, думаю, был бы вовсе не актуален. Однако что есть, то есть. И пока он не решен, выход один - терпеливое нравственное
воспитание, поскольку наскоком ничего не сделаешь. Армию не изменить, пока не изменилось общество. Это - вопрос, безусловно, непростой, но нет ничего невозможного.
Я уверен, что лучшие времена непременно наступят. Доживем ли? Тут уж как бог даст, но я вообще большой жизнелюб и оптимист. А потому надеюсь.

Евгения Буторина