Имя Мартина Лютера вызывает в еврейской среде однозначную реакцию: - Юдофоб! Что тут возразить?! Репутация вполне заслуженная. Но очень немногие знают, что приверженцы Римской церкви называли отца Реформации при жизни не иначе как "объевреившийся Лютер", а если не щадить чувств читателя и говорить без обиняков, то звали его - "пол-жида". Чем заслужил он такую "честь"? И как совместить несовместимое? В ХVI веке к традиционным обвинениям в адрес евреев Германии прибавилось ещё одно: они, якобы, повинны в начавшейся Реформации. Подозревать, будто протестантское движение развязали евреи, было абсурдом, но ведь обвиняли же евреев в использовании христианской крови в ритуальных целях, в осквернении христианских святынь и даже в шпионаже в пользу турок. Это тоже были нелепицы, наветы, но им верили. Новое обвинение противоречило очевидным фактам: Реформацию в Германии осуществил Мартин Лютер, его сторонники и последователи из числа его единоверцев-христиан. Однако повод у противников Реформации всё же был. Речь идёт о еврейском "колорите" раннего протестантизма (особенно его левого крыла), о присутствии иудейского элемента в реформистском христианстве. Несмотря на возраставшее напряжение в отношениях между евреями и христианами, каждое реформистское движение, будь то гуситы, лютеране или пуритане, анабаптисты (перекрещенцы) или субботники, сопровождалось стремлением к обновлению христианства в апостольском духе, возвращением к истокам христианства, к Ветхому Завету, а следовательно - к еврейским духовным ценностям. Ведь и Иисус, и Павел (Савл), создатель христианской церкви, вышли из еврейского народа. Надежды на духовное возрождение занимали умы на протяжении многих веков. ХIII век прошёл в Италии, на родине Ренессанса, под девизом: Renovatio, reformatio (обновление, изменение). Этот девиз увлёк Данте. Помните, как об этом у Блока?

Лишь по ночам, склонясь к долинам,
Ведя векам грядущим счёт,
Тень Данта с профилем орлиным
О Новой Жизни мне поёт.

Vita nuova (Новая жизнь) Данте и впрямь развивает концепцию обновления мира, в основе которой - христианская идея возрождения. Это новозаветное понятие второго рождения вырастает из представлений об обновлении, которыми изобилуют ветхозаветные Псалмы и Пророки . А что происходит в Германии в начале ХVI века? Там зарождается и набирает силу движение за обновление церкви - Реформация. Очевидно стремление реформаторов превратить Библию в основополагающий центр христианской жизни. Наблюдается демонстративный отказ от пышности католицизма, доходящий до иконоборчества. Ширится протест против сложной системы католической теологии. Налицо намерение устранить посредническую функцию священников, возврат к простоте раннего христианства. Заметен растущий интерес христианских теологов к древнееврейскому языку, попытки прочесть древние писания в оригинале (эта тенденция усилилась после "спора о еврейских книгах" и победы Ройхлина), предпочтение персонажей Ветхого Завета в качестве образцов для подражания. Всё это давало почву папистам обвинять Лютера в "иудаизации", как обвиняли они в том гуманистов и Ройхлина, Меланхтона и Сервета, родоначальника унитаристского движения, Кальвина и пуритан. По мнению папистов, лютеранство ведёт к кальвинизму, кальвинизм - к унитаризму, унитаризм - к адвентизму (субботники), а от адвентизма до иудаизма - один шаг. Но так ли велика была опасность "иудаизации", исходящая от отца Реформации? И как соединить неизвестные большинству из нас обвинения Римской церкви против Лютера в иудаизации с его стойкой в нашем сознании репутацией страшного юдофоба? Писания Лютера против евреев следует рассматривать не изолировано, а в совокупности с другими работами, где он позитивно пишет о евреях. Но ещё важнее включить еврейскую тему в общий разговор о личности, жизни, учении и деяниях Мартина Лютера. Только в таком контексте может быть понята амплитуда его высказываний по еврейскому вопросу.

Мартин Лютер родился в 1483 году в маленьком городке Эйслебене в Мансфельдском графстве. Там он и умер в 1546 году. Отец, дед, все его предки были крестьянами. Его детство прошло в жестокой бедности и крайней строгости. И в родительском доме, и в школе, куда его отдали восьмилетним, он знал лишь побои и голод. "Дайте хлеба ради Бога!" - этот жалобный припев сопровождал его детство и отрочество. Милостыней жил он поначалу и в Эйзенахе, где он учился в церковной школе, куда отец отослал его в тринадцать лет. Здесь улыбнулась ему судьба в образе умной, доброй и состоятельной Урсулы Котт, которая стала опекать отрока, разгадав его незаурядность. Благодаря ей смог он в семнадцать лет поступить в лучший в Германии Эрфуртский университет, получить в 1502 году степень бакалавра, а через три года стать магистром философии. Добрая слава о нём дошла до отца, который к этому времени поправил свои дела и даже стал высылать сыну пособие. Отец в мечтах видел его юристом, законником. Мартин подчинился его воле, но летом 1507 года неожиданно для всех принял постриг в монастыре августинцев. Закону он предпочёл веру. Внешняя жизнь его шла своим чередом, а внутренняя, по его собственному признанию, "была адом": "Под наружной святостью в сердце моём было сомнение, страх и тайное желание ненавидеть Бога". При этом он страстно любил Иисуса Христа, это была мужицкая, простосердечная страсть. Он хотел общаться с Богом прямо, без посредников, пусть хоть им будет сам Папа. Он и говорил со своим Богом "бесцеремонно", по выражению Ницше. Так станет ли он церемониться со смертными?! Главный наместник Августинского братства Иоганн Штаупиц, ставший духовным отцом и другом Лютера, направляет его в Виттенбергский университет, где он получает первую, а затем - вторую учёную степень, уже не по философии, а по теологии. В 1510 году по делам ордена он был послан в Рим, куда шёл три недели как паломник с посохом и котомкой и явился чуть живой. В Риме он пробыл четыре месяца, не переставая удивляться и негодовать на этот "вертеп негодяев", где царит древняя Волчица - алчность, где, по словам Данте, "каждый день продаётся Христос". На обратном пути он посетил Зальцбург, чтобы повидать Штаупица и поделиться римскими впечатлениями. Тот молча слушал его, а затем сказал: "Потерпи немного, сын мой. Не минует Божья кара этих злодеев. Сохранилось древнее пророчество, что всё это рухнет, когда монах Августинова братства восстанет на Рим". Ни старец, ни брат Мартин, беседуя, не подозревают, что время это не за горами, а повстанец -монах - тот и вовсе сидит за столом напротив наместника. Осенью 1512 года Лютер получил степень доктора теологии в Виттенбергском университете. Во время "спора о еврейских книгах" он был на стороне Ройхлина, осудив в 1514 году разнузданные выпады в адрес учёного со стороны доминиканца Ортуина Грация. Когда Лютера будут в дальнейшем упрекать в "иудаизации", он станет сравнивать себя с Ройхлином, защитником еврейских книг. Однако современные евреи не находились в центре интересов Лютера, как, впрочем, и Ройхлина. Его представления о них - всецело в духе средневековой христианской традиции, т.е. книжные, основанные на Евангелии и трудах отцов церкви. Он видит в них народ, отверженный Богом за то, что они не признали Его Сына и распяли его. Признаки Божьего гнева налицо: разрушение Храма, само рассеяние евреев и их тщетное ожидание прихода Мессии. В его глазах, это - упрямый народ, отрекшийся от правды и упорствующий в своих заблуждениях. Вслед за средневековыми теологами Лютер резко высказывается против Талмуда, хотя его не знает. Он обвиняет евреев в богохульстве, считает, что их верования враждебны христианству, и не собирается деятельно участвовать в судьбе еврейства. В 1516 году Лютер начинает учить древнееврейский язык, пользуясь учебником Ройхлина и грамматикой Кимхи, достаточно быстро продвигаясь в нём. Этот шаг продиктован его намерением перевести заново Библию, помогая себе текстом на языке оригинала. Древнееврейский язык для него - язык Божественный, богатый и простой одновременно. Он усваивает гневные интонации грозного еврейского Бога. Его ученик, а в дальнейшем - друг и сподвижник Меланхтон, слушавший Лютера с университетской кафедры, запишет: "Молниям были подобны иные слова твои, Лютер". Это были ещё не молнии, а зарницы великой грозы, которая разразилась в 1517 году.

В Германию прибыли посланники из Рима с папской буллой о великом Отпущении грехов. Саксонский курфюрст Фридрих Мудрый запретил продажу индульгенций в своих владениях, но горожане сбегались толпами в соседний городок поглазеть на торжественное шествие, послушать проповедь. Падали, падали монеты в железную кружку со многими печатями, и получали уплатившие пергаментные грамоты папы. "Денежка в ящике звяк - душа из чистилища прыг!" - приговаривал монах-доминиканец. "Нас, германцев, за скотов почитают в Италии". Отпущение грехов, в глазах Лютера, - всё равно, что разрешение грешить вновь. 31 октября, в канун Всех Святых, он прибил к церковным дверям виттенбергского замка свои "95 тезисов", общий смысл которых выражен в одном из них: "Вечному осуждению подвергаются те, кто учит, и те, кто верит, будто бы Отпущением грехов люди спасаются". Решаясь на этот шаг, Лютер следовал примеру Христа, а быть может, и чувствовал себя Христом, изгоняющим торговцев из Храма. В течение месяца Тезисы распространились по всей Европе. Святейшая инквизиция донесла на еретика Лютера. Римская волчица ощетинилась. Продажа индульгенций - дело доходное. Папе нужны деньги, он строит собор св. Петра в Ватикане. Лев Х не собирается менять планы из-за какого-то взбунтовавшегося монаха. Желая потушить пламя пожара как можно быстрее, папа вызывает Лютера в Рим. Но Фридрих Мудрый, понимая, что дело пахнет костром, - а он не собирается лишать своё детище, Виттенбергский университет, такого авторитета, как Лютер, - просит перенести разбирательство в Аугсбург. Таковое состоялось в октябре 1518 года. Фридрих выхлопотал для своего подопечного императорскую охранную грамоту, но ведь в своё время подобная грамота не спасла Яна Гуса... Папскому легату не удалось склонить Лютера к покаянию в Аугсбурге.

В Лейпциге назначен диспут Лютера с доминиканцем доктором Экком. Он продолжался шесть дней. Присутствовали герцог Георг Саксонский, множество священников, монахов, аббатов, докторов богословия. В этом споре впервые со всей ясностью был поставлен вопрос, кто глава Вселенской церкви - Папа или Христос? Экк и вся Римская церковь отвечают: "Папа!" Лютер и Протестантство отвечают: "Христос!" Принципиально разошёлся Лютер с католиками и в том, что на первый план поставил индивидуальную, личную веру и противопоставил её выполнению церковных обрядов (по Лютеру, важно, чтобы Бог был в сердце). Человек может спасти свою душу только посредством веры, которая непосредственно даруется Богом, без помощи церкви. "Вера всегда есть дар Божий". "Бог не может и не хочет позволять господствовать над душой никому, разве лишь самому себе", - таковы положения Лютера. Истинная религия - это религия откровения. Учение Лютера о спасении или оправдании верой в искупительную жертву Христа стало одним из главных догматов протестантизма. Лютер пришел к отрицанию папства, духовной иерархии, целебата и даже монашества, как учреждений, которые извратили дух первоначального христианства. За диспутом последовало отлучение еретика Лютера от церкви. Лютер публично сжигает папскую буллу об отлучении, понося "чёртову свинью папу" последними словами (натура страстная и, при том, - мужицкая, он не стеснялся в выражениях). Однако и в пору открытой борьбы с Римом Лютера не покидают мучительные сомнения, и почти одновременно произносит он противоречащие слова: "Я готов подчиниться Папе, как самому Христу" и "Я теперь несомненно уверен, что Папа - Антихрист". На отлучение он отвечает обращением "К христианскому дворянству немецкой нации", призывая к реформе церкви. Единственным авторитетом в вопросах веры им было признано Священное Писание. Папа Лев Медичи, утончённый флорентиец, друг Рафаэля, человек Ренессанса со всеми его достоинствами и пороками, "вероятно, посмеивался над бедным, целомудренным, наивным монахом, вообразившим, будто Евангелие есть конституционная хартия христианства и будто хартия эта есть истина!" - напишет позже Гейне. Возможно, Папа и не заметил, чего хотел Лютер, но этот немец ему мешал. Нужно заставить его молчать. Далее последовал вызов на рейхстаг, в Вормс, где Лютер продолжал стоять на своём: "Я не верю ни в Папу, ни в соборы. Я не могу и не хочу отречься ни от одного из своих слов" (Hier stehe ich - ich kann nicht anders). Его упорство в отстаивании своей позиции потрясло не только очевидцев его речи, но, спустя столетия, стало, по верному замечанию С.Аверинцева, назиданием всем нам. Лютеровы слова стали девизом для Осипа Мандельштама, их можно найти в набросках к стихотворению "К немецкой речи". Поэт вначале переводит изречение Лютера буквально: "Здесь я стою - я не могу иначе", а затем появляется другой вариант: "Вот я стою - и нет со мною сладу". Сладить с ним и впрямь не удалось. Папа в послании к императору требовал "покончить с этой чумой". Но Карл V не хотел восстановить против себя народ: "Здесь, в Германии, действие Лютера на все умы таково, что схватить и казнить его... значило бы поднять во всём народе восстание". Лютер беспрепятственно покинул Вормс и исчез. Указом императора он был объявлен вне закона. Ходили слухи о том, что он убит католиками (такие попытки и впрямь предпринимались). На самом деле Фридрих Мудрый, глава оппозиции против императора, предоставил Лютеру убежище в своем замке Вартбург в Тюрингии, где триста лет назад проходили знаменитые турниры миннезингеров. Поначалу он жил там как узник, но с отъездом императора на войну с Франциском I начались послабления. Лютер много работал. Иногда день и ночь напролёт читал, писал. Продолжал изучать древнееврейский и греческий. Здесь написано им много акафистов, проповедей, трактатов, книга "О Христе и Антихристе". К этому времени у Лютера сложилась концепция религиозной свободы. Она на удивление близка еврейской трактовке. У язычников человек был всецело подчинён богам. Четыре тысячи лет назад между евреями и остальным языческим миром возникла пропасть именно в силу особого понимания отношений между евреем и Богом. "Согласно еврейской религии, Бог наделил человека свободой воли, а потому он может по своему выбору либо обратиться к Богу, либо отвернуться от Него. По еврейским представлениям, не всякая удача обусловлена благословением Божьим" (М.Даймонт). Человек может преуспеть и потому, что идёт на всё, вплоть до преступления, ради достижения цели, не считаясь с моралью, с другими людьми, и в этом случае он добивается успеха вовсе не потому, что ему помогает Бог. Это даёт в свою очередь свободу Богу возлагать на человека ответственность за совершённые поступки, как за добрые, так и за злые. Лютеровская трактовка отношений человека с Богом близка к еврейской. Так что упрёки, которые бросали Лютеру в "объевреивании" были не совсем беспочвенны. Впервые Лютер вступил в контакт с евреями в апреле 1521 года в Вормсе, где в ту пору существовала крупная еврейская община. Не Лютер, а евреи искали встречи с ним, желая понять, что представляет собой этот отважный монах из Виттенберга, в чём суть его учения, и что может принести им его победа. Он принял их приглашение. Лютер говорил о том, что христианство, которое преследовало евреев в средние века, далеко от настоящего Евангелия. Из-за Папы, этого антихриста, из-за его дополнений и искажений учение превратилось в искусственный свод правил. Вполне закономерно, что евреи отшатнулись от извращённого христианства. "Будь я евреем, я бы предпочёл десять раз подвергнуться колесованию, чем принять папизм". Участники круглого стола признались, что Лютер евреям понравился. Будучи не только теоретиком, но и практиком, Лютер, оказавшись в Вартбурге, вплотную берётся за "решение еврейского вопроса". Прежде всего, нужно переломить общественное мнение, необходимо расположить народ к евреям. В первом же сочинении, написанном в июне 1521 года, Лютер, цитируя слова девы Марии из Евангелия от Луки ("Как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века"), утверждает, что милость Божия, которой Израиль сподобился через рождение Христа, в авраамовом семени, т.е. в евреях будет длиться вечно. Лютер стыдил единоверцев за недружественное отношение к иудеям и объяснял, что "евреи - лучшая кровь на земле". "Только через них святой Дух пожелал дать священное Писание миру; они - Божьи дети, а мы - гости и чужие; мы, подобно ханаанской жене, должны довольны быть тем, что, как псы, питаемся крошками, падающими со стола своих господ". Эрцгерцог Фердинанд Австрийский, брат императора Карла V, на рейхстаге в Нюрнберге обвинил Лютера в том, что он, причисляя Христа к Авраамову семени, отвергает его божественное происхождение, а это - богохульство. Вот тогда-то и пишет Лютер свой памфлет "Иисус Христос, рождённый евреем" (1523). Он адресуется не евреям, а единоверцам. Он всегда пишет о евреях в третьем лице: мы, христиане, - они, евреи. Он заключает памфлет призывом: - Советую, прошу каждого поступать с евреями по доброте и обучать их Евангелию. В таком случае мы можем надеяться, что они придут к нам. Если же мы употребляем грубую силу и поносим их, обвиняем их в использовании христианской крови, чтобы освободиться от зловония, и не знаю, в каком ещё вздоре, поступаем с ними как с собаками, то чего доброго мы можем ждать от них? Наконец, как мы можем ждать их исправления, когда мы запрещаем им трудиться среди нас в нашем сообществе, вынуждаем их заниматься ростовщичеством? Если мы хотим им помочь, то мы должны относиться к ним не по папистскому закону, а по правилам христианского милосердия. Мы должны по-дружески их принимать, позволить им жить и работать вместе с нами, и тогда они сердцем будут с нами, а если некоторые и останутся при своём упорстве, что плохого в том? И из нас не каждый - добрый христианин!

Эти слова дали основание видеть в Лютере друга евреев. Во всяком случае, немецкие евреи радостно приветствовали реформатора из Виттенберга, они даже отправили сочинение Лютера своим единоверцам в Испанию (в 1524 году вышел его перевод на латинский), ибо он даровал надежду. Их можно понять: на протяжении нескольких столетий перед евреями маячила угроза изгнания. Сердца их возрадовались, услышав защитительные речи Лютера, направленные против лживых наветов и дискриминации. Однако нужно иметь в виду, что главная цель Лютера была миссионерской: он хотел обратить часть еврейства в свою веру, убедив их в ошибочности ожидания Мессии, поскольку он уже явился в образе Христа. В памфлете доказывается, что в Ветхом Завете содержатся зашифрованные упоминания о Богоматери, предсказания о рождении Христа, которые злодеи-талмудисты якобы скрывали от евреев, толкуя слово Божие вкривь и вкось. И если евреи прочтут Тору без "помощи" талмудистов, они обретут истину. В его попытке объединить христиан и евреев на основе Священного писания не было никакого коварства. Осуждая насильственное крещение, которым прославилась Римская церковь, Реформатор предлагал евреям вернуться к вере праотцов и пророков, не извращённой толкованиями (кстати, и в еврейской среде находились противники Талмуда - секта караимов IХ-Х вв.). Лютер призывал христиан протянуть евреям руку, ибо Библия учит: мы все - братья. Он понимал, что присоединение евреев было бы веским аргументом в глазах той огромной массы немцев, которые колебались между католицизмом и протестантизмом. Следует помнить, что главной его заботой были всё же не евреи, а немцы. Весной 1522 года Лютер закончил перевод Нового Завета на немецкий. "Я хочу говорить по-немецки, а не по-латински и по-гречески". "Я для моих немцев рождён, им и хочу послужить". Новый Завет в немецком переводе Лютера распространялся по германским землям, как пожар по сухому лесу. Очевидец вспоминает, что все, кто умел читать, жадно читали и перечитывали его, обсуждали, спорили о нём и меж собой, и с людьми духовного звания. Появилось множество проповедников Евангелия, ходивших из дома в дом, из деревни в деревню. Мысль о равенстве перед Богом овладела умами бедняков. "Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был господином?" - вопрос этот не сходил с уст. Весной 1524 года появились "Жалобы крестьян с двенадцатью просьбами". Швабские крестьяне, апеллируя к Лютеру, ссылались на его же книгу "О христианской свободе". Они просили его стать их ходатаем перед господами. Он отказался, а вместо того выпустил в 1525 году "Увещевание к миру в ответ на двенадцать требований швабских крестьян". Но примирить волков и овец было невозможно. Кто знает, представлял ли сам Лютер масштабы последствий его выступления против Рима и папы? Вряд ли он предвидел, ударив в набат, какой крови это будет стоить. Вот уж поистине, "нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся"... Германия заполыхала. Восставших возглавил бывший францисканский монах, доктор теологии, последователь Лютера, Томас Мюнцер. В толковании слова Божьего он оказался радикальнее учителя. Обращаясь к народу, он цитировал писание: "Говорил же Христос: я принес не мир, но меч". Себя Мюнцер называл "мечом Гедеона". Он стал проповедником Евангелия, которое, по его мнению, предписывало равенство и братство людей на земле: "Всё да будет общим!" Этот девиз одушевлял тысячные толпы крестьян. Только в Швабии число восставших достигло трёхсот тысяч. "Бей, бей, бей! Куй железо, пока горячо! Раздувай огонь, не давай мечу простыть от крови, не щади никого... Бей, бей, бей!" - это призывы Мюнцера из его воззвания к народу. Лютера, осуждающего мятежную ересь, восставшие не слышат. Никогда он не был так глубоко ранен. Напрасно он взывает к ним: "Бог запрещает восстание... Дьявол радуется ему..." Не слышат. Они внимают Томасу Мюнцеру: "Смотрите, самые подонки лихоимства, воровства и разбоя - вот кто есть наши великие мира и господа... Они распространяют заповедь Господню среди бедных и говорят: "Господь повелел: не укради!" Так они отягощают всех людей, бедного земледельца, ремесленника, и всё, что живёт, обдирают и обчищают, а если бедняк согрешит перед Всесвятейшим, то должен быть повешен. И тут доктор Лгун (так он аттестует Мартина Лютера - Г.И.) говорит: "Аминь". Господа сами виной тому, что бедный человек - враг им. Причину восстания они не хотят уничтожить, как же это может продолжаться? Так говорю я, и вот я подымаюсь, вперёд же!" Крестьянская война всколыхнула население многих городов, в особенности тех, что были подчинены сюзеренам-епископам. Она охватила не всю Германию, а больше южно-германские земли: тюринго-саксонский и швабско-шварцвальдский районы, Франконию, Тироль. Крестьяне штурмовали и захватывали замки и монастыри, занимали города. Все это оборачивалось большой кровью. Вюрцбург столетиями страдал от зависимости со стороны епископов. Город встал на защиту восставших крестьян и горько за это поплатился. Войска епископа разбили крестьян, и началось жестокое избиение повстанцев. Так происходило повсеместно. Восставшие во главе с Мюнцером захватили власть в Мюльхаузене, их поддержали не только городские низы, но и мелкие бюргеры. Но отряд Мюнцера продержался недолго. Сам он был взят в плен, подвергнут пытке и обезглавлен. Он был в ту пору в возрасте Христа. Последователи его были казнены - повешены или обезглавлены - в зависимости от происхождения. Лютер осудил насильственные действия крестьян, поддержал князей, призвал владык "бить, душить, колоть восставших тайно и открыто, как поступают с бешеными собаками". Сто тысяч человек погибло в течение восьми месяцев. Крестьянское восстание в Германии походило на пугачёвщину, на русский бунт, который Пушкин, как известно, назвал "бессмысленным и беспощадным". Восстание внушало Лютеру ужас, восставшие рождали в нём ярость. Лютер сам не пролил крови, но он произнёс страшные слова: - Я, Мартин Лютер, истребил восставших крестьян; я велел их казнить. Кровь их на мне, но я вознесу её к Богу, потому что это Он повелел мне говорить и делать то, что я говорил и делал.

Однако вина перед крестьянами жгла Лютера. Сам того не желая, он спровоцировал их на бунт. Не в силах их удержать и остановить, он не пошёл с ними. Он слышал их ропот: "Предатель! Ты не хочешь признать этих бунтовщиков своими учениками, да они-то признают тебя своим учителем", - написал ему ненавистный Эразм. Прошло время, когда они глядели, как им казалось, в одном направлении, теперь пути их разошлись. Предметом спора стал вопрос о свободной воле. Они скрестили мечи. Их оружие - книги. Эразм пишет работу "О свободной воле". Лютер парирует удар, отвечая сочинением "О порабощённой воле". Эразм утверждал, что человек в основе своей добр, надо только его соответственно воспитывать. По мнению Лютера, человек ничего не может сделать для своего исправления, потому что его воля - рабыня греха, и помочь ему может лишь милость Божья. "Мир спасётся разумным сомнением" (Эразм). "Мир спасётся безумною верою" (Лютер). Этот спор привёл к их окончательному разрыву. Несдержанный на язык Лютер назвал Эразма ядовитой гадиной, отъявленным негодяем и Иудой-предателем. Куда более тяжким ударом для Лютера станут расхождения с его любимым учеником Филиппом Меланхтоном (его имя носит сегодня теологическая академия Кёльна - Melanchton Akademiе), с которым совместно написаны основные вероучительные документы лютеранства - "Аугсбургское вероисповедание" и "Апология". Меланхтон, который не порывал с Лютером несмотря на требования воспитавшего его Ройхлина, хотя согласно завещанию дяди племянник мог унаследовать его обширную библиотеку лишь при соблюдении этого условия, в конце концов стал тяготиться союзом с Реформатором. Он жаловался Эразму на крайности, грубость и неуступчивость учителя, которые мешают в деле объединения Церкви. Умеренный Меланхтон занял промежуточную между Лютером и Эразмом позицию в вопросе о свободе человеческой воли, за что удостоился грубого окрика. Он не отступился от Реформатора, но они чувствовали глубокое недовольство друг другом. Расхождения Лютера и гуманистов не носят личного характера, они имеют более глубокую основу. Дело в том, что содержание и дух ренессансного гуманизма и Реформации развивались в одном русле или параллельно лишь небольшой отрезок пути. В своих истоках Ренессанс и Реформация имели одну идею - духовное обновление. В целом же протестантизм был продолжением средневековых культурных идеалов. Как пишет Ницше в своей книге для свободных умов "Человеческое, слишком человеческое", немецкая Реформация на фоне Возрождения "выделяется как энергичный протест отсталых умов, которые ещё не насытились миросозерцанием средних веков и ощущали признаки его разложения не с восхищением, как это следовало, а с глубоким недовольством". Строгое благочестие протестантов, их пуританизм и неистовая потребность в действии явно противоречат стремлению гуманистов к спокойствию, их индифферентности, их сосредоточенности на этико-литературных аспектах. Истинно народный (а по Ницше - плебейский) характер Реформации противостоял учёной элитарности Ренессанса, потому и неизбежны были расхождения Лютера с гуманистами. Конечно, такие значительные личности, как Лютер, Кальвин, Томас Мюнцер, столь характерные для ХVI века, явно неренессансны. В конце 153З года дух Томаса Мюнцера, "бич гнева Божия", ожил в Мюнстере, где подняли мятеж анабаптисты (второкрещенцы). Было объявлено, что Христос возвращается на землю, чтобы установить царство справедливости. Лидер восставших Иоанн Лейденский объявил себя Мессией и царем Нового Израиля. Мюнстер переименовали в Новый Иерусалим. Переименовали все улицы, дни недели. Население обязано было принять новое крещение, сопротивлявшихся убивали. Горожане стали называть друг друга "братья" и "сестры". Всё имущество и съестные припасы были обобщены, деньги отменены. Все книги, кроме Ветхого Завета, были сожжены перед кафедральным собором. После краткого периода аскетизма установилась полигамия, многоженство. Город выдерживал осаду почти полтора года, живя по законам "военного коммунизма". Это был настоящий Апокалипсис. "Что же мне сказать об этих жалких людях?" - так начинает Лютер свою "Новейшую летопись о второкрещенцах в Мюнстере". Главное в книге не столько оценка безумных деяний мюнстерских еретиков, не иначе, как одержимых дьяволом, по мнению Лютера, сколько его пророческие предостережения. Вот главное из них: "Нет столь малой искры, которой не мог бы диавол при попущении Божьем, раздуть во всемирный пожар". Предостережениям Лютера внемлют лишь истинно верующие, остальные используют его вероучение для решения своих проблем. Крестьянская война - тому лучшее свидетельство. Лютер переживает крушение многих иллюзий. Среди них - его надежды на обращение евреев. Его всё больше раздражает их упорство и "слепота". Натолкнувшись на глухое сопротивление, Лютер уже не надеется на диалог и видит в евреях противников. Когда в 1537 году известный ходатай по делам евреев Йосельман из Росхайма, заручившись поддержкой и рекомендациями реформатора Капито из Страссбурга, обратится к Лютеру с просьбой воззвать к курфюрсту Саксонии Фридриху, умерить его гнев против евреев (речь шла об их изгнании из саксонской земли), тот в ответном письме откажет Йосельману, признавшись в том, что евреи не оправдали его надежд и разочаровали. Узнав о многих случаях, когда крестившиеся было евреи возвращались в лоно своей веры, Лютер напрочь отказывает им в доверии. В "Застольных беседах", которые велись в 1532 году, читаем: "Если я найду еврея, желающего креститься, я отведу его на мост через Эльбу, повешу ему на шею камень и столкну в воду. Эти канальи смеются над нами и над нашей религией. У них нет постоянного местожительства, они прозябают в нищете и, как последние бездельники, все ожидают прихода Мессии. И тут же кичатся своим величием и особой ролью, которую возложил на них Бог, выделив их из всех прочих народов". До Лютера доходят слухи, что "канальи" ещё и занимаются миссионерской деятельностью. На самом деле евреи никогда не стремились кого-то обратить в свою веру, но левое крыло Реформации само тяготело к Ветхому Завету. Лютер узнаёт, что Михаэль Сервет в 1531 году выпустил свой первый трактат "Об ошибках в учении Троицы", в котором он оправдывал еврейский монотеизм, и, что особенно нестерпимо, реформатор Капито, якобы, отчасти с ним согласен. А второкрещенцы Мюнстера! Они ведь в 1534 году явно копировали древний Израиль, а признание Яна Лейденского Мессией - что это как не богохульство? А где истоки ереси? В иудаизме! Евреи всё ещё ждут своего Мессию, не признавая его в Иисусе Христе. Лютер считает, что второкрещенцы заслуживают ещё большего наказания, чем евреи. А разве не погряз в иудаизме его бывший последователь, реформатор Карлштадт из Богемии?! И вообще, что творят там саббатианцы-субботники?! Совершают обряд обрезания, празднуют субботу. Эти так называемые христиане просто объевреились! И Лютер разражается первым, по существу, антиеврейским памфлетом "Против саббатианцев" (1538), где он полемизирует с еврейским Законом. Он взывает к христианам, не к евреям. И печально-знаменитые памфлеты 1542 года "Против евреев и их лжи", "Шем Хамфорас", "Последние речения Давидовы" обращены к христианам. Лютер, как известно, был несдержан на язык и часто использовал оскорбительные выражения не только против евреев, но и против папистов и еретиков. Но тут он превзошёл себя. И потому швейцарские протестанты, ознакомившись с антиеврейскими памфлетами Лютера, осудили их. Их мнение однозначно: "Даже если бы "Шем Хамфорас" был написан пастором свиней, а не пастором душ человеческих, его невозможно было бы оправдать". Их возмутил тон, непотребная ругань, но не содержание. Содержание отвечало духу времени. Юдофобией были поражены даже такие прославленные гуманисты, как Эразм и Ройхлин. У Лютера на этой стезе было много предшественников - от блаженного Августина и Фомы Аквинского до Буцера.

Окончание следует

http://www.vestnik.com/issues/2002/1113/win/ionkis.htm

сделать домашней

добавить в закладки

Поиск по сайту

Самые читаемые страницы сегодня

Анонсы материалов