УЧЕНЫЙ С "РУССКОЙ УЛИЦЫ"

"История одного человека - при всей ее индивидуальности - позволяет нарисовать эскиз жизни общества, а значит, рассмотреть портрет времени. Того самого времени, которое наши потомки назовут десятилетием Большой алии...

"Именно руководство программы БАШАН ввело в обиход и развило понимание того, что квалифицированными экспертами, глубоко разбирающимися в современных технологиях, могут быть ученые с русской улицы..." НАТАН ЩАРАНСКИЙ

Доктор Натан Патлас

(из биографической справки)

Родился в Ростове-на-Дону 28 января 1945 года, закончил Первый медицинский институт в Ленинграде, защитил диссертацию в Москве в области морфологии костной ткани, в апреле 1990 репатриировался в Израиль.

Работает с 1.12.1990 в лаборатории тератологии медицинского факультета Иерусалимского университета. Ведёт научные исследования о воздействии различных болезнетворных агентов на развитие плода в утробе матери. Читает лекции студентам и руководит их научной работой.

С 31 декабря 1998 года является директором Правительствено-университетского Центра по академическим и образовательным связям со странами СНГ и Балтии (Центр). По его инициативе подписаны договора об академическом сотрудничестве между Иерусалимским университетом и МГУ им. Ломоносова, СПГу и Российским Гуманитарным университетом со стороны России. На основании этих соглашений, учёными двух стран ведётся работа над совместными проектами. А в базе данных Центра находится информация о почти 100 подобных проектах.

Этой работе способствует тот факт, что д-р Н. Патлас является членом Смешанной Российско-Израильской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству (подкомиссии по промышленным исследованиям и разработкам).

Учёные Иерусалимского и других университетов Израиля ведут преподавательскую работу через Центр в университетах Москвы, С. Петербурга и Минска.

Центр успешно организовал ряд научных международных конференций: в мае 1999 в Иерусалиме "Хазары"; в сентябре 2000 в Москве "Современный Израиль: политика, культура и общество". А в марте 2001 снова в Иерусалиме намечено проведение конференции на тему "Dielectric Spectroscopy in Physical, Chemical and Biological Applications".

В ближайших планах руководства Центра:

1. Способствовать созданию (впервые в истории взаимоотношений двух стран) "Совместного научного фонда Израиль-Россия". Это даст возможность финансирования научных проектов, в основном, учёных новых репатриантов и их коллег из России и других стран.

2. Приложить усилия по созданию в Израиле филиала международного фонда имени А.А. Собчака. А также по организации "Межуниверситетского международного Центра им. А. Собчака по научному и академическому сотрудничеству".

3. Продолжить работу в оргкомитете "Всемирного Конгресса еврейских учёных" который должен быть проведён в столице Израиля-Иерусалиме.

ЕФИМ ЛОЕВСКИЙ

ЛЕСТНИЦА Натана Патласа.

Если к Богу допустят еврея, - что он скажет, вошедши с приветом? - Да, я жил в интересное время, но совсем не просил я об этом.

Что и говорить, автор этих заметок явно рискует, избрав для эпиграфов хлесткие "Гарики" Игоря Губермана: а вдруг читатель предпочтет биографо-научной прозе очерка философски-хулиганские четверостишья поэта, который по всему свету на своих вечерах собирает в одной аудитории и пoчитателей, и противников. Скорее всего, так и случится... Единственное оправдание автора в том, что однажды судьба героя этого повествования - Натана Патласа - по воле КГБ была перевернута из-за его родственных связей с Губерманом, не считая того, что Натан может читать произведения Игоря часами.

Быть может, с этого эпизода и начать?

Нет, пожалуй, для затравки остановимся на одном из последних по времени "пролетов" жизненной лестницы Натана. Для чего побываем в Еврейском университете, что на горе Скопус в Иерусалиме, в тот февральский день последнего года второго тысячелетия, когда здесь в торжественной обстановке - наиболее ядовитые корреспонденты заметили, "с помпой" - состоялось открытие Центра по академическим и образовательным связям со странами СНГ и Балтии в Израиле.

Впрочем, я намеренно упоминаю дату этого события - 23 февраля 1999 года, чтобы не писать подробно о том, что произошло в тот день, о котором братья-журналисты оповестили мир в репортажах под заголовками типа "Прорыв на главном направлении" и "Еврейский заговор ученых".

Церемония была действительно приятной во всех отношениях. Как и положено в Израиле, ораторы, отдавая дань устроителям, превратили свои выступления в своеобразное состязание в остроумии, пикируясь с теми, кто только что покинул трибуну... В блокноте среди беглых заметок более полной осталась реплика из интервью только что провозглашенного директора Центра: "Наконец-то, мы сумели пробить стену, прорвать университетскую блокаду! Впервые ученые-репатрианты смогли стать вровень с израильтянами, заставить себя уважать, прислушиваться к себе!".

Сказано было достаточно эмоционально - в стиле Патласа, но мысль-то, в сущности, простая: университет - своего рода лестница Иакова - самый доступный и легитимный путь в высшее израильское общество.

Не отсюда ли слово "лестница" в заголовке?

Прогулки вдали от барака

По моим наблюдениям, особенно отчаянно ностальгируют по прежней жизни бывшие одесситы и ленинградцы. Ну, а что если ты соединил в своей биографии молодость южанина и зрелость петербуржца? Как у Натана: закроешь, бывало, глаза и погружаешься в качку летнего, продутого знойным ветром трамвая, спешащего меж летних дач Большого Фонтана к 16-й Станции, или в маслянистый блеск зеленоватых волн Фонтанки, потревоженной катером, переполненным пестрой толпой туристов.

Ах, молодость... Натан учился в 1-м Ленинградском мединституте, и, как многие из нас в такие поры, любил, что называется, веселую жизнь. Привык быть душой компании, бренчал на гитаре, был не промах по женской части. Хорошо, вспоминает он, что рядом жил человек, который всегда мог окоротить. Папа.

Наши отцы - из другого времени. Патласы вообще из Белоруссии. А вернее, из местечка Ситня Мозерского уезда. Там, в черте оседлости, шла другая, уже почти неведомая еврейская жизнь. Для Михаила Патласа она закончилась в 1918-м, когда время погрома казак зарубил шашкой его отца. В семье было трое детей, и он - старший - ушел в детский дом, чтобы другие могли выжить. В детдоме освоил ремесло сапожника. Отечественную войну он начал рядовым, а закончил капитаном. Стал директором крупной обувной фабрики.

Обычная биография, - скажете вы. Не совсем...

Старший Патлас был избран евреями Одессы даяном - третейским судьей. Поверьте, чинить справедливость в этом городе, переполненном праведниками и авантюристами, бедняками, владельцами бешено сделанных состояний, было нелегко. Но если Миша Патлас сказал о твоем противнике: "Он прав", вердикт считался окончательным и не подлежал сомнению. Папа, естественно, был даяном и для собственных детей, что - признаем - намного сложнее.

В Одессе таких, как Натан, зовут "везунами". И действительно: разве не везение по окончании института и после специализации быть избранным на кафедру анатомии и биомеханики военного института физкультуры в Ленинграде - туда, где, как писали в те достославные времена, "проходил передний край медицинской науки? Действительно, передний: исследовались биомеханические особенности движений танкистов, артиллеристов, летчиков, а потом и космонавтов. Здесь были впервые созданы скафандры для испытуемых животных - исследования шли на кошках, а затем - в зените - и одежда с отягощениями для людей, работающих в космосе.

Приходится упрощать рассказ, но ученым довелось наблюдать за тем, как в невесомости из человеческих костей так обильно вымывается кальций, что нередко при приземлении фиксировалась не только их ломкость, но даже и небольшие отверстия. Надо было срочно работать над противоядиями, над такой системой движений, которая бы сохраняла здоровье.

На все это - "я сделал "еврейскую карьеру", - иронизирует Натан - ушло 14 лет. Кандидатскую он готовил в Военно-медицинской академии - под руководством генерала, доктора Ефима Дыскина - Героя Советского Союза.

Полноватому, небольшого роста Ефиму Анатольевичу - мягкому питерскому интеллигенту - генеральская форма была неожиданно впору. Так неожиданно, как и звезда Героя в его "иконостасе"... Эта история уже затерялась в анналах прошлой войны. История о том, как 18-летний подносчик снарядов Ефим Дыскин, оставшись единственно живым в расчете пушки-сорокопятки на одном из рубежей под Москвой осенью сорок первого подбил шесть вражеских танков. В том бою он был тяжело ранен и о награде узнал от соседа по "тяжелой" палате, когда тот прочитал во фронтовой газете: звание Героя "присвоено посмертно" рядовому Е.А. Дыскину. За шесть подбитых танков в те времена именно такое и полагалось.

Однако, одно дело, когда еврейский мальчик остается лицом к лицу с наступающим противником, другое - если генерал-еврей имеет ученика-еврея. Пять лет пролежала без движения законченная диссертация Натана о морфологических изменениях костной ткани у людей, работающих в экстремальных условиях. Так случилось - кто помнит, тот ведает - что на периферии, это в Ленинграде-то, резко сократили число ученых советов, обладающих правом оценивать диссертационные работы. Оставалась Москва, суровая к провинциалам. Но Патлас настаивал, и в ВАКе - Высшей аттестационной комиссии - решили отделаться от настырного соискателя - передать его работу в докторский Совет 2-го московского меда, возглавляемый академиком Куприяновым.

Дыскин на защиту не поехал, так сказать, из дипломатических соображений... Однако этого и не понадобилось. Академик Куприянов - специалист, открывший основы системы микроциркуляции в костях, - увидел в исследовании молодого ленинградца подтверждение ряда собственных гипотез, и защита прошла с блеском. Не случайно коллеги назвали Натана Патласа, который "защитился" первым на кафедре, "нашим Гагариным". Однако "Гагарина" уже подстерегало главное испытание.

Он оказался родственником "врага народа" - того самого Игоря Губермана, "гариками" которого мы так беззастенчиво пользуемся в этом материале. Родственником очень близким. О таких на Руси говорят: "седьмая вода на киселе". Но шутки в сторону: Натан был действительно виновен. Виновен в том, что жена его родного брата Цви Патласа оказалась родной сестрой... супруги Губермана. Цви тут же выслали из страны. Губерман отправился совершать "прогулки вокруг барака" - так, если помните, называется роман Игоря о пяти годах заключения. Ну, а Натан...

Он получил полный диссидентский набор: сначала поставили на прослушивание домашний телефон, потом начали вызывать в Большой дом друзей и знакомых, и, наконец, в 1983-м ученый Совет института, в котором он проработал 14 лет, единодушно проголосовал за лишение его и кафедры, и работы.

Так начались его "прогулки" вдали от барака. И одновременно дорога в Израиль.

Очевидно, биограф должен упомянуть и то, как Патласу отказывали в работе даже там, куда ранее приглашали: "Извините, обстоятельства изменились". И то, что он был вынужден читать лекции по хирургии - соответственно диплому - в финансово-экономическом институте, где на случай войны готовили медсестер. И его уже в годы "перестройки" увлечение исследованиями особенностей движений борцов - дзюдо, теквандо, ушу - в одной из первых питерских физкультурно-медицинских фирм. До сих пор, бывая в Нью-Йорке, навещает тогдашнего старшего тренера Ленинграда Марка Гиршова, а ныне преуспевающего в этой сфере бизнесмена. Как сказано в другом, не до конца цитируемом "гарике", в любом из нас, хотя к евреям "фортуна крута", вместилась "и Русской души широта, и задницы русской терпимость". К чему это я? Да к тому, что Натан, как и многие в те короткие годы, приобщился к бизнесу и стал даже преуспевать.

Но тут-то "крошка сын" ~- Миша - пятикурсник медицинского института - к отцу пришел и сказала "кроха": "Не знаю, как вы, а я уматываю в Израиль".

Мише оставалось до диплома всего-то год, его-то и хотели пересидеть родители. Однако собрались буквально за месяц. Так закончился ленинградский пролет лестницы.

Отступление первое:

Об "агентах" биологического контроля

В сущности, то, что я назвал в очерке о Патласе "отступлениями" - это рассказы о первых результатах работы Центра по научным и образовательным связям со странами СНГ и Балтии. Форма этих отступлений - интервью с учеными совершенно иных профессий - не медиками.

Если бы я немного не опасался своего собеседника - профессора Леонида Чернина, - то поименовал бы этот отрывок по-другому: "Микроорганизмы всех стран, соединяйтесь!" Поводом для этой, быть может, неловкой шутки послужило знакомство со статьей ряда авторов (череду которых возглавил Чернин), опубликованной в последнем в завершающемся тысячелетии журнале "Научный Израиль: технологические достижения".

Любой на моем месте обратил бы внимание на название публикации: "Разработка новых подходов для биологического контроля болезней сельскохозяйственных культур - совместная инициатива Израиля и СНГ". И соответственно авторы - израильтяне, русские, белорусы, ученые из Узбекистана и Молдавии. Ну, точно как в прежние времена, которые кто-то до сих пор ругает, а кто-то и ностальгирует по ним. Главное же для нас в беседе с профессором Л.Черниным, работающим на сельскохозяйственном факультете Иерусалимского университета, расположенном в Реховоте, то, что статья - своеобразный итог первых месяцев сотрудничества под эгидой и на средства Центра Патласа.

К примеру, несколько штаммов, выделенных моим бывшим докторантом Зафаром Исмаиловым в Узбекистане, штаммы, полученные в России москвичкой профессором Инной Хмель, с которой у нас есть общие патенты, а также тот бактериальный штамм, который послужил основой для белорусского препарата "Ризоплана", широко распространенного и выпускаемого на промышленной основе в Белоруссии и России.

- Можно ли этот препарат или другие применять и в Белоруссии, и в Узбекистане, в Израиле и в Молдавии...

- Очень хороший вопрос. Наперед этого знать нельзя. Потому что есть особенности климата, почвы, агротехники. Так что можно или нельзя применять препарат в полевых условиях в разных странах, покажут лишь испытания. Но существует возможность начать не с поля, а с промышленных теплиц - с закрытого грунта: в данном случае условия более однородны. Как говорится, огурец и в Африке огурец. Разумеется, между участниками сотрудничества имеется предварительное соглашение о патентовании препаратов. Нельзя забывать, что все разработки, которые ведутся в Иерусалимском университете, сельскохозяйственный факультет которого я представляю в этой компании, патентуются через "Иссум".

Существенно также, что в нашем сотрудничестве самое активное участие принимает лаборатория профессора Иерусалимского университета Илана Хета - крупнейшего специалиста в области сельскохозяйственной биотехнологии, лауреата Государственной премии Израиля и престижной международной премии Вольфа. Профессор Хет известен своими исследованиями грибов-антагонистов. Сейчас объясню. Бывает гриб, который наносит ущерб сельскохозяйственным растениям. Лаборатория же Хета сосредоточена на триходерме - грибе, известном тем, что он может убивать многие болезнетворные грибы... То есть у нас "противник" один и тот же, а пути, так сказать, комплиментарные. Мы с профессором Хетом не конкурируем, а как бы дополняем друг друга. Это удваивает возможности, потому что вместо одного оружия в борьбе с потерями урожая у нас их несколько - арсенал пополнился. Именно так и надо расценивать наше сотрудничество с коллегами из стран СНГ

.

Иврит по пятницам

Слыхали ль вы байку о том, что ученый - специалист по вечной мерзлоте - устроился в Израиле по профессии? Верите? Если да, то поверите в другой - не такой легендарный случай: осенью 1990 года на кафедрах анатомии медицинских факультетах Тель-Авивского и Иерусалимского университетов возникла одна вакансия - специалиста по дисциплине "Научные исследования костной ткани". Формулировка в общем виде совпадала с темой диссертации и направлением исследований доктора Натана Патласа, к тому времени израильтянина с 6-месячным стажем. Не удивительно, что ученые советы факультетов и в Тель-Авиве и в Иерусалиме вынесли решение о приглашении на работу указанного ученого из России. Это произошло в один день.

Познакомившись предварительно с работами доктора Патласа, я понял, что мы, как говорится, попали в точку. Знал ли я, что его пригласят коллеги из Тель-Авива? Прошло столько времени... Пожалуй, знал: страна ведь маленькая. Поэтому и поспешил тогда с приглашением. И не жалею.

На самом деле, специалист по морфологии костной ткани в любом медицинском вузе на вес золота. Пожалуй, профессор Орной прав, сравнивая специализацию гистоморфолога с мастерством ювелира. Натан, например, умеет делать срезы кости толщиной в несколько микронов. Это в прямом смысле ручная работа. Необычный, изменчивый материал надо чувствовать. Сначала кость нарезают, затем красят определенными составами, а потом наблюдают тончайшие изменения на световом и электронном микроскопах.

Так новичок стал в лаборатории ответственным за гистоморфометрию. Это методы исследования, которые дают возможность наблюдать количественные и качественные изменения на микроуровне в костях. Даже если бы это была чисто научная задача, значение ее непреходяще. Но все дело в том, что лаборатория проф. Ашера Орноя входит в комплексный научно-практический коллектив. Знатоки костной ткани работают вместе с фармакологами - создателями новых лекарственный препаратов. У них на "прицеле" остеопороз - недуг, которым страдает подавляющее большинство людей в мире. Особенно в возрасте, когда наступает менопауза и у женщин, и у мужчин, ощущается нехватка кальция в организме, а кости становятся страшно ломкими. Причина известна: меняется гормональный фон организма. Так вот, фармакологи изобретают новые лекарства, а морфологи делают приклиническую апробацию. Сначала на животных, как это принято...

Натан вышел на работу 1 декабря 1990 года. А примерно через месяц шеф обронил: "Прошу подготовить сообщение для коллег по твоей диссертации... Разумеется, на иврите. Да, кстати, сейчас мы составляем план лекций на будущий год. Прошу тебя доложить твои соображения, - и, очевидно увидев растерянность в глазах нового сотрудника: - Каждый из работников кафедры читает лекции - это закон. Я хочу, чтобы ты стал полноценным преподавателем".

Доклад свой Патлас выучил наизусть. Кое-как "прикрылся" слайдами. Даже был удостоен аплодисментов. Правда, до сих пор горят уши, когда вспоминает, как отвечал на вопросы. Впрочем, от каждого новичка можно услышать целую повесть о том, как давался иврит. И если коллеги, как правило, довольно снисходительны - в стране, где раз в десять лет появляется новая алия, каждый помнит свои ощущения в связи с изучением языка, - то от студентов пощады не жди. Ох, и натерпелся от них Натан за первые два года своей преподавательской деятельности! Зато теперь с гордостью показывает свидетельство о том, что в 1998 учебном году был признан лучшим преподавателем курса. Признан... студентами.

В израильских вузах издавна действует правило: оценки лекторам выставляет аудитория. Анкеты - анонимные, и тут уже не до сантиментов. Да и "по блату" хорошей отметки не получишь.

Вспоминая о первом времени в Израиле, Натан возвращается к тому, как однажды - где-то через года два - Ашер Орной в своей сухой манере предложил: "Знаешь, нас пригласили на международную конференцию анатомов в Нью-Йорк. Думаю, лучшей кандидатуры, чем ты, нет"... Были, были, конечно, "кандидатуры" достойные. Но кто оценит значимость этой информации для "русских" сотрудников Иерусалимского университета: "Вы слышали, "наш-то", из лаборатории тератологии, выступил в Штатах на международном симпозиуме!".

И хотя Патлас давно ведет лекции, говорит и пишет на иврите, каждую неделю по пятницам, в утренние часы он спешит на занятия по языку к госпоже Номи Карми. Супруг Номи в недалеком прошлом израильский дипломат. Брат - депутат парламента, а сейчас профессор университета в Иерусалиме. Словом, местная аристократия. А на самом деле простые доброжелательные люди. Иврит по пятницам - это свободная беседа о том, что произошло с "учеником" за неделю. И, оказалось, дело не в грамматике или произношении - хотя к этому госпожа Карми по-профессорски строга, - а в тех уроках особенностей жизни в Израиле, взаимоотношений с людьми, которые преподаются ею ненавязчиво - как бы исподволь.