Мир мудрецов

Рабби Акива
1. Сословие мудрецов было наиболее демократичным. Происхождение почти никакой роли не играло, и тем более ничего не значило экономическое положение. Из среды народа появляются весьма колоритные личности, к примеру, Гилель hаЗакен. Хотя и происходил он из очень хорошего рода, из семьи Давида, царский наследник, но был чрезвычайно беден.
После разрушения Храма можно привести, по крайней мере, еще два имени: рабби Акива бен Йосеф (Акива сын Йосефа) и его ученик рабби Шимон бар Йохай (Шимон сын Йохая).

Рабби Акива - это нетрадиционный пример мудреца, центральная ярчайшая фигура в еврейской истории. О нем довольно подробно рассказывается в Талмуде.

Обычно мудрецом становился человек, который родился в семье мудреца, получил соответствующее воспитание, продолжал эту традицию и воспитал, естественно, следующее поколение своих учеников и сыновей. Таковым был, скажем, дом князей, глав Санhедрина.

По-видимому, в год разрушения Второго Храма Акива был еще очень молод. Возможно, он был тогда еще ребенком.

Он родился в простой семье. Многие даже говорят, что он был выходцем из геров106. Трудно сказать, так ли это, во всяком случае, известно, что у него не было родословной. Это помешало позднее назначить его наси вместо раббана Гамлиэля, несмотря на то, что все считали его наилучшим из претендентов. Но... негоже было, чтобы человек безродный был главой Санhедрина. Поэтому и предполагают, что он выходец из прозелитов. Он был бедным, неграмотным пастухом. Как говорится, самым далеким из далеких, простолюдином из простолюдинов, и к тому же ненавидел мудрецов, что уже само по себе не обычно для будущего великого рава. Рабби Акива рассказывал, что, когда он видел мудрецов, знатоков Торы, он готов был укусить их, как осел. Но еще более нестандартна причина, приведшая его к тому, что он стал мудрецом: он влюбился. Влюбился в Рахель, дочь своего работодателя Кал Ба Савуа, человека уважаемого. И она, как видно, полюбила его, несмотря на то, что он не был таким уж "пастушком", каких иногда рисуют на пасторальных картинках.

Рахель сказала, что готова выйти за него замуж, но при одном условии: он будет учить Тору и станет мудрецом.

Акива не знал, что ему делать. Он очень-очень хотел, чтобы Рахель стала его женой.

Однажды он шел по дороге и, вдруг, у колодца, обрамленного каменной оградкой, остановился, потому что обратил внимание на ложбинку в камне, пробитую каплями в том месте, где обычно поднимают ведро. "Вода камень точит,109 - подумал Акива. - Но если вода может пробить ложбинку в камне, почему Тора не проложит дорогу к моему сердцу?" И он решил учиться.

(А вот деРабби Натан, глава 6.)

Одна версия говорит о том, что было Акиве тогда двадцать с чем-то лет, другая - что ему было сорок лет.

И он ушел в Явне учить Тору, туда, где преподавал рабби Йоханан бен Заккай.

Проходят годы. Уже в сопровождении многочисленных учеников он возвращается домой и через дверь слышит, как соседка говорит жене:

- Несчастная ты женщина, мужа твоего дома нет уже двенадцать лет. Ты вынуждена со всем справляться сама. Кто знает, когда он вернется?

И он слышит, как она, его Рахель, отвечает, что, конечно, она скучает, но если бы она была уверена, что он хочет учиться еще столько же времени, она бы ему дала эту возможность. И, не входя в дом, Акива возвращается и учится еще двенадцать лет.

Когда же ученики его прославляли и говорили: "Великий учитель наш, все ты знаешь, все у тебя разложено по полочкам, он им говорил так:

- Нет, и то, что вы знаете, и то что я знаю - это все ее.

(Трактат "Кетубот", 62.)

Вот такая романтическая история. Он привез ей золотое ожерелье, которое назвал "Золотой Иерусалим" (как видно, на нем были вычеканены стены Иерусалима).
Рабби Акива явился живым мостом между двумя довольно четко обозначенными социальными лагерями - мудрецами и простолюдинами (т.к. социальные отличия были базой различий самого образа жизни). Рабби Акива не только овладел определенными знаниями, которыми обладал любой другой из мудрецов, но и в последующих поколениях столпы мудрости, знатоки Торы были его учениками или учениками его учеников. У рабби Акивы открылся большой талант не только изучения Торы, но и глубокого понимания и систематизации материала. И, может быть, неспроста, именно ученик его ученика, рабби Меира рабби Иеhуда hаНаси стал редактором всего свода устной Торы.

Рабби Акиву считают основным систематизатором устной Торы, и все его ученики работали в рамках его системы. Ими был проделан огромный труд по кодификации и классификации всех возможных правил, записанных, переданных устно, заученных. И это была не простая фольклорная запись традиции, а очень скрупулезная юридическая работа, в результате которой было произведено разделение по темам, выработаны определенный стиль и форма записи каждой из них. Все это было зафиксировано лаконичным языком.

В труде, который был закончен сто лет спустя после смерти рабби Акивы, в Мишне, не принято упоминать его имя. Это и так ясно - все передано от имени рабби Акивы. И только в случае, если мишна сформулирована другими мудрецами, обязательно приводится мнение и рабби Акивы, но указывается, что оно не узаконено.

3.

Но рабби Акива известен не только этим. Всей душой, всем сердцем он поддержал восстание Бар Кохбы до такой степени, что знаменитый мудрец другого времени РАМБАМ назвал его "оруженосцем Бар Кохбы".

Рабби Акива присоединился к восстанию и провозгласил Бар Кохбу помазанником, Машиахом*, который может избавить Израиль от ига и рабства и построить Храм. Он утверждал, что стих: "Звезда появится из семени Яакова" пророчествует про Бар Кохбу.

- Акива, - возражали ему некоторые мудрецы, - трава будет прорастать сквозь щеки твои, а сын Давида еще не придет.

(Иерусалимский Талмуд, трактат "Таанит", стр. 4.)

Не все были с ним согласны, но его положение среди мудрецов и среди учеников было настолько центральным, что практически большая часть из них присоединилась к восстанию.

Принимая активное участие в политической жизни страны еще до восстания, когда предпринимались попытки отвоевать у римской власти хоть какие-нибудь права, рабби Акива неоднократно в составе делегаций мудрецов посещал Рим. Об его участии в восстании римские власти знали. И когда восстание было подавлено, он был схвачен и приговорен к смертной казни.

На заре его вывели к смертному столбу. Ученики были неподалеку. Стояли и смотрели. Казнь была очень жестокой: крючьями из него вырывали живое мясо. Увидав первые лучи солнца рабби Акива начал читать (Крият-Шма щель Шахарит)* полностью, как положено еврею, когда наступает рассвет. Даже в такой ситуации он ведет себя совершенно точно и скрупулезно, по закону. Все ученики сказали ему:

- Раббейну, Ты не обязан, на Тебя уже это не распространяется.

И тогда ответил им рабби Акива:

- Всю жизнь я не знал, когда смогу выполнить то, что сказано именно в "Крият-Шма": "Возлюби Вс-вышнего всем сердцем, всей душой своей и всем, всем, всем". "Всем сердцем", - было сказано мудрецами, т.к. в сердце находится и кровь входящая, богатая кислородом, и кровь выходящая, бедная кислородом. Два полусердия, с точки зрения мудрецов, символизируют хорошее и плохое - то, что приносит пользу, и то, что вредно. "Всем сердцем" - это обоими намерениями своими, если даже в тебе есть "плохие" намерения, обоими намерениями люби Вс-вышнего. "Всей душой" - даже, если у тебя забирают душу.

- И сейчас, когда у меня есть эта возможность, вы хотите меня остановить?

Он закончил:

- ШМА ИСРАЭЛЬ АД- МАЙ ЭЛОКЕЙНУ Ад-НАЙ ЭХАД - (СЛУШАЙ, ИЗРАИЛЬ: ГОСП-ДЬ - Б-Г НАШ, ГОСП-ДЬ ОДИН) - и умер.

Это был величайший подвиг.

(Трактат "Брахот", 61)

http://www.machanaim.org