Трагическая история любви Фаренхайма

Елена КОТОВА

Часовое действие разыгрывается двумя актерами - мужчиной (Даниэль-Ицхак Айхенберг) и женщиной (Элиана Шехтер). Они же исполняют и эпизодические роли. Представлять сразу нескольких героев им помогают маски из папье-маше разных оттенков зеленого цвета и разных модификаций. Каждый раз со сменой маски меняется характер и настроение исполняемого персонажа.
Спектакль начинается с повествования о прошедших событиях, которые получат свое развитие уже на глазах у зрителей. Элиана Шехтер выступает в спектакле в двух ипостасях - как действующее лицо рассказа и как голос автора, комментирующий происходящие события, разъясняющий зрителю мысли и переживания героев. Весь текст произносится исключительно ею, меняются лишь интонации. Но на сцене почти все время присутствуют двое. Молчаливый Даниэль Айхенберг, изображающий Фаренхайма, играет беззвучно, только пластически. Все его слова и мысли озвучивает партнерша. "Жила-была одна благовоспитанная девушка. У нее был жених, но помолвлены не были. И собирались пожениться. Все было хорошо, пока не ввязался в эту историю еще кто-то другой..." - так начинается трагическая история любви несчастного Фаренхайма.
Он возвращается с войны, на вокзале его никто не встречает, он добирается до дома, покупает жене подарок, стучится в дверь - никто не открывает... Соседка сообщает ему печальную весть - жена на все лето уехала к родственникам, ребеночек умер от болезни. Опустошенный, измученный дорогой и горьким известием, Фаренхайм продает купленный подарок, чтобы приобрести билет и отправиться к любимой жене.
Сестра жены встречает его безрадостно, словно опасаясь чего-то. Выясняется, что все считали Фаренхайма погибшим, его приезда никто не ожидал. И жена его уже с "кем-то другим"... "Жизнь изменилась, все изменилось, времена нынче не те, неужели ты не понимаешь?" - тихо твердит ему виноватая жена... А он не верит ни глазам, ни ушам своим. Он лишился слов, он не способен закричать, взорваться. На его лице-маске нет рта - только глаза, застывшие в испуге. Его соперник лишен глаз, он может говорить, но он слеп и глух по отношению к другому, жесток и равнодушен к бедам и страданиям ближнего. Ведь времена изменились... Такая вот обыкновенная история, узнаваемая с первых же слов.
Все время до объяснения Фаренхайма с женой актеры, изображая главных героев, играют куклами-манекенами: одну руку они вдевают в рукав костюма или платья, другой - придерживают маски. Эффект получается довольно выразительный - статичная фигура оживает на глазах, приобретая
человеческую пластику, характер, индивидуальность. В финале же, в сцене решающего объяснения героев, маски сливаются с лицами, прирастают к ним, становятся живым единым целым. Здесь уже невозможно играть за кого-то, держа маску на вытянутой руке, тут уже необходима искренность чувств без ироничной оценки со стороны.
Местами драматический спектакль и без манекенов сильно походит на представление кукольного театра. Та же история вкратце, пантомимически разыгрывается Элианой Шехтер за столом. Посреди авансцены стоит круглый "чудо-столик". В его ящичках и кармашках таятся разные предметы и тряпочки, необходимые для красочного и наглядного мини-представления. Вазочка с цветком ловко оборачивается актрисой в салфеточку и
превращается в прекрасную девушку, другие вазочки - в мужчин-соперников. Наблюдать за подобной игрой в куклы всегда интересно, особенно когда играют взрослые.
Скромная декорация, установленная на сцене московского театра "Эрмитаж", представляет собой пустое пространство с периодически сменяющимися предметами мебели. Здесь важны только штрихи, знаки, символы. Здесь дверь может не только открываться и закрываться, а стул с наброшенным на него пиджаком превращается в сидящего господина. Никакой машинерии - все перестановки совершают сами актеры, которым самим приходится быть предельно точными. И здесь особое значение приобретает слаженность актерского дуэта. Почти все время актеры взаимодействуют через посредника - куклу-манекен, играя не за себя, а через себя - за нее. Это увлекает, но порой кажется, что прятаться за куклой легче, чем играть самому: своими глазами, собственным лицом и телом. А кто-то скажет, что такого рода мастерство гораздо сложнее и требует от актера особого таланта... Все равно каждый останется при своем единственно верном мнении.