|
Глава 23. "Крутой поворот"Любовь больше, чем правда Гнудсон хотел было завершить свою речь призывом "надеется, верить и ждать". Однако этот трюк ему не удался. Первым нарушил напряженное молчание Джони: - Ты, действительно, не довел свое расследование до конца, мой мальчик... - Что ты имеешь в виду, отец? - обернулся к нему Гнудсон. Джони выпрямился. Так он это делал до пенсии, объявляя задержанным их права. Бывший полицейский знал, что люди, глядя на распрямившегося вдруг перед ними сержанта, становятся более внимательными к тому, что он пытается донести до них: - Хм... Видимо настало время раскрыть тебе да и всему белому свету еще одну маленькую тайну. Может ты и не догадываешься, но ты - наш приемный сын... - Я? - изумился Гнудсон. - Ты, - подтвердил Джони, - Я нашел тебя в своей полицейской машине во время ночного дежурства в тот самый день недели. Отошел, понимаешь, от машины слить, вернулся, а на сиденье малютка. Орет благим матом, фонтаны пускает... Привез я его домой, чтобы перепеленать, молоком горячим напоить. А потом.., потом мы с матерью не смогли сдать тебя в приемный дом. Подумали и решили, что черномазый сынишка нам не помешает. Взяли, так сказать, на развод. До тебя у нас детей не было. А потом сразу видишь сколько наплодили... - Так тот малютка в твоей машине был я? - все пытался сообразить Гнудсон. - Так точно, - кивнул Джони, - не сомневайся. - И значит Катя - моя сестра? - безумно повел бровями Гнудсон. - Выходит, так, - легко согласился Джони. - И Чикита тоже твоя сестра, - твердо подошла к Гнудсону на высоких каблуках Долорес. - Как? - совсем обезумел Гнудсон. - Как-как? - переспросила, напрягшаяся в один момент Чикита. - А вот так, - вскарабкалась на стул Долорес, чтобы ее было лучше видно, - И у меня имеется тайна, которую я хочу раскрыть вам сегодня. Чикита и Гнудсон смотрели на нее как загипнотизированные. Долорес же вспоминала: - В ту самую вышеописанную ночь я уезжала из города на гастроли. Уже несколько лет как была замужем за Мойшей Каплан, но детей заводить мы не хотели. И тут я нахожу девочку в футляре. Хотела сразу же вернуть ее портье в гостинице. Но Мойша сказал, что это подарок всевышнего. Тот, от которого отказываться не стоит - вся жизнь иначе пойдет наперекосяк. А у Мойши был отличный бизнес. И я уже вовсю играла первую скрипку. В общем, мы удочерили тебя, Чикита. И поступили, я думаю, верно. Теперь у нас есть наследница и утеха старости. Может быть, еще будут внуки. А пока в виде твоей сестры и твоего брата мы, похоже, обрели еще одну дочь и сына в придачу. Они, однако, в отличие от тебя не могут рассчитывать на наше с Мойшей наследство... - Сестра! - бросился к Чиките Гнудсон. - Брат! - не без сомнения прираскрыла она свои. - Значит, мы обрели еще двух дочерей, маман, - очумело проронил Джони Рони. Костас, не стесняясь, зарыдал, извергая никому невидимые за бинтами слезы. Гнудсон, вволю наобнимавшись с Чикитой, загрустил ему в унисон: - Эх, если бы Катя могла разделить нашу совместную и безграничную радость... - Знаешь, - встрепенулась Чикита, - если бы родители мне позволили, то я бы официально сняла себя с забега, безо всякой контрибуции сошла с пути сестры. Пусть она свободно выходит замуж за тебя, Костас. - О, Чикита, - протянул ей телеподранок свою дружественную загипсованную длань, - я не в силах выразить свое восхищение… Бывшая же невеста продолжала: - Пусть Катя будет счастлива с тобой. А ты будь счастлив с ней. Ведь ты же любишь ее. Сегодня я бесповоротно поняла это. Также, как и то, что почти бескорыстно люблю другого. Пожалуй, я бы постаралась осчастливить Большого оленя... Костас восторженно погладил ее гипсом. - Как ты благородна, - восхитился также и Гнудсон. Чикита же в ответ неудержимо скромничала: - Это у нас, наверное, семейное… - Эх, такая сделка расстроилась, - втихушку все еще переживал вроде бы совсем уже смирившийся с не той невестой Пилеменос. - Отчего же, - услышал его Мойша, - мы же теперь и без свадьбы родственники. Твоя невестка и моя дочь - самые что ни на есть родные сестры. Так что сольем капиталы, как договаривались. К тому же к нашему совместному бизнесу мы теперь без проблем подключим возможности Большого оленя - моего, надеюсь, зятя... - Это интересная мысль, - обнял Мойшу за плечи старик Пилеменос, - Но где же Катя? Я так хочу, чтоб дети были счастливы. О, горе мне, разлучившему их... И старик Пилеменос зарыдал в бархатную жилетку Мойши. Но до того все же долетел шепот Чикиты: - Ты ведь меня любишь, Большой олень. Признайся... - Как ты догадалась? - упал на колени Б.О., - Я точно без головы и от тебя, и от твоих обточенных формочек. С того самого дня, когда нас случил твой отец. Помнишь клуб "Дипломат"? Как ты вожделенно грызла бананы! Как непьяно и неслабо рассуждала! А как потом действовала?! С такой женой можно ползать в разведку во вражескую берлогу! Да что ползать? Прогуливаться во весь рост! О, как я ревновал тебя к этому ведущему обезьян! Но я счастлив твоим предложением. И отвечаю по регламенту: будь моей Большой Оленихой. И прими этот подвенечный колокольчик... Новоиспеченный жених вынул из кармана кожаный футляр. Раскрыл его и извлек из бархатных внутренностей маленький серебряный колокольчик с девизом "Отныне верная жена". Три раза звякнув им, вручил невесте. Затем, пританцовывая и пришептывая, обернулся на все триста шестьдесят градусов: - Юк-кола... На такой поворот Чикита согласно покачала воображаемыми рогами: - Надеюсь, родители благословят нас таких вот всех насквозь современно-безграничных... - Благословляю, - послал удовлетворенный Мойша воздушный поцелуй Чиките и Большому Оленю. - Благословляю.., - обняла будущего зятя Долорес. - Хорошо бы, конечно, не откладывать больше свадьбу в долгий ящик. Но придется, видимо, по заявкам родственников дождаться окончания поисков Кати… Что ж подождем. Тем более, что у меня на носу гастроли. Не хотелось бы их отменять. А к моему возвращению, бог даст, все уладится… Глядя на такие дела, Гнудсон обратился к Рони и Джони: - В любом случае вы - мои настоящие родители. Но благословите нас с Айшой еще раз... - Благословляю, - развел глазами Джони. - Благословляю, - довольно улыбнулась Рони, - Рожайте нам скорей желтомазых внуков и внучек десяток штучек... А там и правнуков с правнучками... - "Благословляю"... Как мне хочется сказать это сладкое слово тебе и твоей Кате, - уронил старик Пилеменос отчаянную слезу на и без того уже насквозь промокшие бинты Костаса... В последующие дни, не смотря ни на что, во всех домах развернулись грандиозные и полномасштабные предсвадебные приготовления. В тайне от журналистов на общественно-семейном совете было решено отпраздновать не одно, а сразу все три бракосочетания - Чикиты и Большого Оленя, Гнудсона и Айши, Костаса и Кати. Конечно же, после благополучного окончания поисков третьей невесты. Пятеро брачующихся уже вовсю маялись в предвкушении разгульной свадебной ночи. Долго выбирали ресторан и остановились в конце концов на "Гроте любви". Венчаться же решили, исходя из семейных традиций, в объединенной бизнес-церкви. Посетовали лишь: - Жаль, что Отца Прокопия не будет. Как в воду канул... Но, конечно, всех гораздо больше волновал ход поисков Кати. Обнаружить же хоть какие-нибудь ее следы по прежнему никак не удавалось. Хотя Пилеменос и Мойша договорились о финансировании поисков, военное министерство не смогло немедленно предоставить в их распоряжение специальные разведывательные спутники. Их только что сняли с орбиты на профилактические работы до конца месяца. Иллюзий же найти Катю традиционными способами уже никто не питал. Более того, в компании начали появляться совершенно панические настроения - Неужели вся жизнь коту под хвост, - неустанно плакали завезенные в дом Пилеменосов Марфа и Фома Андреевы, - может какой маньяк повстречал нашу красавицу на лихом пустыре... Слушая их, скрипел уцелевшими в ярости зубами Костас. До крови сжимал в здоровой руке золотую черепашку и укатывал в дальнюю комнату, где распахивал окно и подолгу вслушивался в пространство. Порой ему казалось, что в ответ на свои любовные, мысленно произносимые слова, он слышит сквозь бинты стук сердца Кати: - Тук-тук.., тук-тук.., Кос-тас.., Кос-тас... Недобитый влюбленный напрягался. Пытался определить направление сердечного сигнала. Но, увы, каждый раз Костас обнаруживал, что это барабанит всего лишь его собственный пламенный мотор. Катя же, очевидно, была где-то слишком далеко. А может быть по отношению к нему ее сердце билось слишком слабо? Запутавшись в вопросах и окончательно отчаявшись, потеряв надежду найти Катю без использования средств массовой информацию, он дал в газету объявление о драгоценной пропаже. - Только найдись, Катя, - скитался по дому его напрочь такой же безумный отец, - Только найдись и я во всем раскаюсь. В своем некорректном отношении к девочкам, во взятках налоговой инспекции, в финансировании выборной кампании нашего мерзавца-мэра, в поставках горючего террористам... Я хочу смотреть честными глазами в глаза моего честного внука... Приняв такое решение, он без колебаний обратился к сыну: - Только бы она нашлась, и я сам поеду за Катей. Пусть даже и на край света. Ты, ведь, пока не можешь пользоваться конечностями... Только бы она нашлась. Только бы она нашлась... Как заклинание повторял он эту фразу, присев рядом с коляской Костаса. Руки и ноги его наливались свинцом. Тяжелели веки. Когда же глаза Пилеменоса Старшего закрылись, то увидел он как в дом боком-боком проник степенный Отец Прокопий. Этот человечек молча окропил журнальный столик и что-то беззвучно прошамкал. Отец Костаса не расслышал, но он прочитал по губам старца букву за буквой. - Да это же адрес Кати! - взвопил Пилеменос и усомнился, - Откуда он его знает? Спрашивать Святого Отца уже было невозможно. Тот исчез также неуловимо, как и появился. И тогда старик Пилеменос решил: - А впрочем какая разница. Главное, что он есть у меня... Пилеменос переписал заветный адрес на бумажку, вскочил и хлопнул по плечу ни о чем не подозревающего сына: - Я еду, еду, еду... Папашка шустро выбросился на улицу к лимузину, но не обнаружил в нем водителя: - Вот черт, ну где же он?.. Бывает же такое, - забегал вокруг машины Пилеменос, - Впервые за десять лет службы водитель отлучился куда-то, не отпросившись. И именно сегодня. Именно сейчас. А может быть есть еще порох в пороховницах?.. С этими словами старик сам вцепился в руль. Он не водил машину лично лет тридцать. Но Пилеменос помнил как сдавал когда-то на водительские права. Как его мурыжил занудный инструктор, приговаривая: - Ничего. Тяжело в учении, но в бою спою. Вспомнишь еще меня добрым словом... И старик помянул: - Спасибо тебе. Как ты там напевал: "сцепление, газ, эх, раз, еще, раз..." Автомобиль послушно рванулся с места. Стрелка спидометра также послушно прилегла на правый бок. - Двести пятьдесят километров в час, - удовлетворенно отметил себе Пилеменос и чуть-чуть расслабился: - Скоро. Теперь уже очень скоро... Он мигом пролетел семьсот восемьдесят пять километров. Вот уже мелькнул и указатель города, где жила Катя. До ее дома оставалось каких-то два километра, когда его старые руки дрогнули. На крутом как наркомафия повороте Пилеменос не удержал руль. Лимузин откормленным пеликаном взмыл над кюветом. Полет. Удар. Взрыв. И угасающая в пламени мысль "Неужели не успел..." Но он остался жив. Более того: ноги-руки его были целы. Пилеменос мог шевелить ими. И даже ходить с их помощью. Ободранный, с кровавой царапиной на лбу старик выбрался-таки из пылающего костра на центральную улицу. За его спиной мощно рванул объемистый бензобак лимузина. Но он не расслышал. Он слишком торопился. Как один бросились к старику на помощь прохожие и проезжие. Но хромающий Пилеменос отвел их благородные руки: - Я должен сам...
Продолжение следует... http://www.bestbooks.ru/Love/Ermak/0130.shtml |
|
© Copyright IJC 2000-2002 | Условия перепечатки |
|