Хаим Сутин

С точки зрения академической науки, эти размышления вряд ли ко времени и не на тему. А название звучит просто некорректно. И все же в день памяти жертв Холокоста наш разговор -о Хаиме Сутине. Достаточно формальных признаков,по которым его можно вписать в историко-культурный контекст эпохи. Родом из белорусского захолустья, хасидского местечка (вспомним М. Шагала) С юных лет знает. что он хочет, а потому, вопреки традициям. порывает с семьей, уходит из дома и прокладывает путь в одиночку. Будет Париж, «Улей» (мастерские на Монпарнасе), Общение с Мозильяни. Но он всегда останется одиночкой. Осознанный выбор ? Судьба ? Мете еврейства? (Скажем сразу, он не был религиозен, он не испытывал ностальгии по Смиловичам или Вильно, и Париж для него не был “вторым Витебском”), Духовный портрет Франции первой половины ХХ в. определяют именно одиночки. Так сложилось, начиная с Сезанна, ”отшельника иэ Экса”. Каждый из них - Пикассо, Матнас, Мазильяни, Шагал - слишком масштабен ,чтобы можно было найти общий знаменатель.

Есть и другие причины ; c кризисом философии позитивизки на смену единообразию эстетических устремлений в русле реалистического искусства приходит множественность художественных ориентиров именно внеклассических традиций. Предстояло осваивать вновь обретенные древние пласты наследия от африканской скульптуры до русской иконы, вывески, игрушки. Но, думается, общий знаменатель существует, ибо все эти пути вели к осмыслению одной задачи - высвобождению подсознания. И это еще один ответ на вопрос, почему о парижской школе как о некой общности можно говорить условно.

История Сутина приведет нас в Голландию. Став одним из самых известных и состоятельных мастеров, он будет регулярно ездить сюда, чтобы «ставить глаз» по Рембрандту. Подобно великому голландцу, он открывает красоту не только в обыденном, но - в антиэстетичном, с позиции обывателя: трактирные слуги , старые актрисы, женщины, в чьих глазах - усталость, чьи руки привыкли к тяжелой работе.

Портреты Сутина - это проба на отзывчивость, способность сострадать. Он избирателен в подходе к действительности : его жанр - трагедия. Литературность чужда искусству Сутина, но литературные ассоциации при восприятии возникают непроизвольно. Его живопись - бунт «униженных и оскорбленных» против попрания достоинства.

Мировозренчески она глубоко традиционна, ибо восходит к теме «маленького человека», унаследованной от Х1Х в. современниками художника - Чаплиным, Пикассо, Мазильяни. Да, голос Сутина звучит рядом с ними, но интонационно - всегда отличен. Их тихая грусть незнакома Сутину.»Неистребимая витальная сила - вот что прежде всего поражает в мастере и его героях»(Б.Зингерман)

Этот тезис справедлив и по отношению к его натюрмортам, что казалось бы, противоречит природе жанра. Излюбленный сутинский мотив - распятая окровавленная туша. В ней «запечатлена не победа смерти, а могущество жизни - ее последние минуты, продленные творческой волей живописца» (Б.Зингерман). Холсты больших размеров, (да просится натурализм) »залитые кровью,» пульсирующая «нервная» фактура, размашистое движение широкой кисти- Сутин не щадит ни себя ни зрителя. Его живопись «переходит на крик». Спустя полвека после II мировой войны эти работы воспринимаются как пророчества, ибо писались они в те годы, когда никто не знал, что такое лагерь смерти, но сегодня в них нельзя не видеть документ времени.

Сутину чужда позиция созерцателя, он не свидетельствует - он обвиняет.Человек далекий от политики, не знающий, что такое партия, он почувствует Катастрофу задолго до того, как это слово будет как термин произнесено историками, и - замолчит. Мотив хаоса, смерча, урагана будет звучать в немногих (по сравнению с 20-ми) произведениях второй половины 30- х годов.