"Пожизненный дирижер" выступил с "Оркестром еврейского народа"

В понедельник по случаю десятилетия премии "Триумф" в Москве стартовал фестиваль разного рода искусств. Главной гордостью "триумфаторов" был концерт-открытие, организованный совместно с артистическим агентством "Краутерконцерт". В Большом зале консерватории выступил Израильский филармонический оркестр и его худрук, индус по происхождению, Зубин Мета (на фото). Интернациональную картину дополнял солист - российский пианист Михаил Плетнев.

На поверку ситуация оказалась не такой уж многоязыкой. Примерно половина главного израильского оркестра, называемого также "Оркестром еврейского народа", состоит из наших бывших соотечественников. И сам Мета даже мечтает по этой причине обучиться русскому языку - хотя успехи на пресс-конференции он пока продемонстрировал небольшие. Игра его оркестра, в свое время избравшего маэстро "пожизненным дирижером", тоже напоминала об отечественном колорите: сочный, иногда даже жирный звук, душевные струнные и не всегда опрятные духовые (особенно провинилась на московском концерте валторна). Оркестр стройно отыграл шубертовскую увертюру "Розамунда", без серьезных накладок поддержал Михаила Плетнева в Пятом бетховенском концерте, бесформенно растекся в Первой симфонии Малера и собрался только на танцевальных бисах из Чайковского и Иоганна Штрауса.

Но если от самого оркестра, никогда не числившегося в соперниках оркестров, скажем, Венской или Берлинской филармоний, феерических высот никто и не ждал, то совсем другое дело - его пожизненный руководитель. Зубин Мета - дирижер с небывало ранней, успешной и гладкой карьерой, любимец публики, особенно женской ее части, представитель мировой музыкальной элиты (в 1978--1991 годах он возглавлял знаменитую Нью-йоркскую филармонию, с 1986-го руководит фестивалем "Флорентийский музыкальный май", с 1998-го занимает еще и пост музыкального директора Баварской оперы).

Главный вопрос: что Мета сделал с Малером, которого сам же на пресс-конференции назвал едва ли не фирменным композитором своего оркестра? Почему он превратил его в жизнерадостного пофигиста, эдакого национального штампованного героя по госзаказу, вроде тех, которых делали в советские времена из Глинки и Мусоргского? Пусть иногда киксует валторна или фальшивит контрабас, но если у дирижера есть концепция, все может быть вполне интересно. У Меты же Малер был звучен, эмоционален, бодр и очень скучен. Причем чем громче и эмоциональнее играл оркестр, тем скучнее становился малеровский шедевр.

Установка на жизнерадостность привела к хорошим результатам только в Бетховене, когда умная и детальная игра Плетнева внесла в музыку необходимую глубину, а между солистом и дирижером, впервые встретившимися на одной сцене, завязался диалог. Но о том, что Плетнев - отличный пианист, никому не дающий спуску, мы и так давно знаем.

Известия.ru