Москва. Спасоглинищевский переулок. Еврейские места старой Москвы.

“Б-жий дом должен делаться для нас неиссякаемым источником света и духовной силы. Он должен быть для нас тем лучезарным светилом, благотворное действие которого будет ощущаемо еще дальнейшими нашими потомками”.

Соломон Минор

Москвичи и все, кто хоть однажды был в нашем городе, прекрасно знают старинный район Зарядье, расположенный в самом центре Москвы. Именно здесь в начале прошлого века складывается ядро московской еврейской общины.

После разделов Польши еврейские переселенцы влились в состав многонациональной России. В Москве появились евреи-купцы с дешевыми товарами, что вызывало недовольство московских торговцев, которые добивались у городских властей запрещения евреям на въезд в город. Это решение городских властей вызвало протест у местных промышленников. Евреи не только привозили товар, но и скупали ткани на фабриках Московской и Владимирской губерний.

Московский генерал-губернатор, учитывая интересы местных фабрикантов, разрешил временное проживание евреев в Москве на территории Зарядья. Определено было место их временного проживания: дешевая гостиница с длинным холодным коридором, обилием комнат, названная по имени владельца — “Глебовское подворье”.

Вслед за купцами в столице появились евреи-солдаты, и для них в арендуемом здании была открыта синагога, получившая название "Аракчеевская, по имени полка.

В 60-е годы XIX в. еврейское население Зарядья значительно увеличилось за счет приезжающих из разных мест семей. Нищета, угроза голода гнали евреев из Белоруссии в центральные губернии и прежде всего в Москву, где можно было найти работу. Зарядье считалось самым неблагополучным районом в старой Москве. Здесь было самое дешевое жилье. Тут в Мокринском, Псковском, Знаменском переулках и оседали портные, скорняки, сапожники. На домах стали появляться вывески: “Часовщик Анцелович”, “Булочник Дроздонос”. Большие комнаты в домах оборудовали под молитвенные залы. Евреи, оказавшись в большом городе, сохраняли привычки родных местечек. Соблюдали посты и праздники; к празднику Песах кошерили посуду, а в Суккот строили шалаши; женщины пекли в положенные дни струдел, яичные коржики; дули детям в лицо и говорили необходимые слова, защищая младенцев от дурного глаза, а по вечерам пели им колыбельные песни.

Много было в Зарядье и ремесленников-евреев; большей частью они занимались портновским, шапочным и скорняжным ремеслом...

Интересную картину представляло Зарядье в один из осенних еврейских праздников, когда они по закону должны были идти на реку и там читать положенные молитвы.

С молитвенниками в руках, в длиннополых, чуть не до самых пят сюртуках, в бархатных картузах — вот такого же фасона, как носят теперь, из-под которых выбивались длинные закрученные пейсы, евреи толпами шли посредине мостовой... Набережная Москвы-реки против Проломных ворот в этот день была сплошь унизана черными молящимися фигурами.

Перед праздником Пасхи набережная реки у спусков к воде наполнялась еврейскими женщинами, моющими посуду...Медная и железная посуда очищалась огнем, а фарфоровая, глиняная и деревянная совсем выносилась из дома и убиралась в сараи...

Праздники евреями соблюдались очень строго, никакой торговли и работы в эти дни не было; с вечера пятницы шумное суетливое Зарядье затихало — переулки были пустынны. В каждом доме приготовлялся ужин, за который усаживалась вся семья; на столах в особых высоких подсвечниках горели свечи, зажигаемые только в праздники.

В дни “Кущей”... строились временные, из легкого теса, длинные сараи, покрытые вместо крыши ветвями елок, так, что сквозь них было видно небо...

Богатые евреи имели в своих квартирах особые помещения, над которыми в праздник “Кущей” раскрывалась крыша и отверстие застилалось ветвями ельника.

Сегодня мало что напоминает о Зарядье конца прошлого века. Китайгородская стена, жилые дома, многие церкви, “Глебовское подворье”, синагоги — все было снесено в конце 40-х годов нынешнего века.

На этом месте планировалось строительство восьмого высотного здания, но от столь масштабных планов отказались, и на месте старинного посада и былого густонаселенного района выросла гостиница “Россия”.

С конца XIX в. евреи стали селиться и в других районах Москвы. Эпоха великих реформ правления Александра 11 изменила настрой молодежи. Ученики хедеров, раввинских училищ, стремились получить высшее образование и, таким образом, на медицинском, юридическом факультетах Московского университета стали появляться студенты-евреи.

К 13 часам евреи, жившие в Зарядье, стали собираться у нового молитвенного дома. Из центра города вниз спускались студенты; в собственных экипажах приезжали состоятельные люди. На освящение городской синагоги прибыли городские власти: городской голова, князь Черкасский, старший полицмейстер Огарев.

Студенты-евреи пригласили любимых преподавателей - профессоров Московского университета. Раввин Соломон Минор обратился ко всем присутствующим с речью, которую закончил молитвой за Царя, за всех работающих во славу России. С этого времени Московская хоральная синагога стала центром религиозной жизни московских евреев; вокруг нее складывались благотворительные просветительские учреждения. Сбылись слова раввина Минора: “Б-жий дом должен делаться для нас неиссякаемым источником света и духовной силы. Он должен быть для нас тем лучезарным светилом, благотворное действие которого будет ощущаемо еще дальнейшими нашими потомками”.

Дети солдат, бедных ремесленников, сироты не могли получить образование, поэтому Соломон Минор добился открытия училища-приюта “Талмуд-Тора” для детей бедняков, а в соседнем доме по Спасоглинищевскому переулку было открыто ремесленное еврейское училище. Александр II дал согласие на присвоение училищу своего имени, и оно стало называться: Александровское ремесленное еврейское училище. 10 февраля 1886 года щедрый благотворитель Московской общины банкир Лазарь Поляков приобрел в том же переулке два соседних дома со всеми строениями и землей за восемьдесят тысяч рублей. В том же году Губернаторское правление дало разрешение на строительство здесь новой синагоги.

Архитектор С. Эйбущиц спроектировал значительное по размерам куполообразное здание. Община готовилась к торжествам освящения. Предполагалось, что праздник Песах в 1891 г. будут отмечать в новом здании. Однако печальные события ожидали евреев Москвы, и новая синагога открылась для молитвы только через 15 лет.

Новый московский генерал-губернатор Великий князь Сергей Александрович начал правление с выселения евреев из столицы. Власти запретили освящать новую синагогу. Были упразднены Талмуд-Тора и училище. Правлению еврейской общины настоятельно рекомендовали продать здание. Синагога была опечатана. Отстранен от должности и выселен без права дальнейшего проживания в столице раввин Соломон Минор.

В течение двух лет московское еврейство сократилось в 10 раз и в 1893 году составляло 7 тысяч человек. Это - купцы первой гильдии, промышленники, дипломированные специалисты и солдаты-отставники, получившие право на жительство при Николае Первом.

Но жизнь продолжалась, и 10 июня 1893 года был выбран новый общественный раввин Яков Мазе. Юрист, выпускник Московского университета, он был страстным приверженцем идей национального возрождения. В самые тяжелые годы он представлял и защищал права евреев. Его знаменитая речь на процессе Бейлиса, где он выступил в качестве эксперта, стала известна всей России. Революция 1905 года изменила ситуацию. Царским Манифестом от 17 октября провозглашалась свобода вероисповеданий, и в начале 1906 года московские власти дозволили открыть для молитвы Большую Хоральную синагогу в Спасоглинищевском переулке.

Правление общины провело необходимые реставрационные работы, к которым был привлечен известный московский зодчий Роман Клейн. Он внес в оформление Большого молитвенного зала художественную изысканность модерна. 1 июня 1906 года состоялось торжественное открытие Московской синагоги.

На церемонии раввин Якова Мазе передал председателю Московской еврейской общины Лазарю Полякову золотые ключи с библейской надписью “ Он отворил двери дома Господня”.

Яков Мазе был раввином Московской хоральной синагоги, духовным лидером и защитником интересов еврейской общины на протяжении 30 лет. Прекрасный знаток Талмуда и еврейского права, человек мужественный и добрый, он пользовался почитанием в еврейской среде и уважением властей.

В годы первой мировой войны Правление синагоги заботилось о раненых солдатах, беженцах, осиротевших детях. После революции, несмотря на требование евреев-большевиков о превращении храма в пролетарский клуб, раввин Мазе возвысил голос в защиту храма и смог добиться права сохранить синагогу. В самые тяжелые годы здесь молились евреи, обращаясь к Б-гу, с верой и надеждой. Яков Мазе скончался 20 января 1924 года. В течение нескольких часов двигалась похоронная процессия от Хоральной синагоги до Еврейского Дорогомиловского кладбища. Евреи Москвы прощались с выдающимся раввином России. В 1929 году членом Московского раввината стал Шлойме Шлифер, он же в годы Великой Отечественной войны стал главным раввином московской еврейской общины.

В эти трагические годы Московская хоральная синагога вновь стала центром притяжения для евреев столицы. Можно было молиться, говорить на родном языке, узнавать новости, помогать друг другу. Большой молитвенный зал был наполнен женщинами и стариками, они оплакивали мертвых и молились за живых. После окончания войны в синагогу пришли люди, вернувшиеся с фронта. Большинство из них заказывали поминальную молитву за родных, погибших в Холокосте.

В праздничные сентябрьские дни 1948 года в Большой хоральной синагоге евреи торжественно приветствовали посла государства Израиль Голду Меир. Узкая улица была заполнена народом, над толпой развивались бело-синие флаги и звучали национальные песни.

Однако в конце 1948 года антисемитизм стал основным направлением в развитии сталинской внутренней политики. Но и в годы жестоких репрессий люди тянулись к своему духовному центру. Здесь всегда горел огонь национальной жизни. И поддерживали этот огонь истинные учителя Торы, хранители еврейской традиции.

(По публикациям Маргариты Лобовской)